Табия - страница 36

— Отчего же? Можно. Только есть риск попасть в Мунго. — Гарри криво усмехается и опускает голову. — Отужинаешь со мной? — внезапно спрашивает Риддл.

Перед глазами невольно встаёт испачканное бельё Драко, и Гарри быстро мотает головой.

— Благодарю, я не голоден.

— Ну, как хочешь. Если проголодаешься вечером, вызови эльфа. В твоём крыле прислуживает Элли.

— Я ещё не видел здесь эльфов, — удивляется он.

— Верно. Им запрещено покидать кухню. Они являются только по вызову, — Риддл задумчиво хмурится, а потом добавляет: — Тогда, может, выпьешь вина?

Не дожидаясь ответа, он поднимается из кресла, достаёт откуда-то из шкафа бутылку и почему-то три бокала. Он проводит пальцем по пробке, и та выскакивает из горлышка, а затем наполняет два из них. Один выжидающе протягивает Гарри, и тому не остаётся ничего, кроме как принять его и сделать небольшой глоток.

— Ну как? — заинтересованно спрашивает Риддл, возвращаясь в кресло.

— Для такой выдержки крепковато, — Гарри ставит бокал на стол.

— Скажите, пожалуйста, — Риддл резко наклоняется вперёд. — Когда ты научился разбираться в винах?

Он снова неловко передёргивает плечами.

— Бутылка почти новая, значит, вино хранилось от силы пару лет. А градус чувствуется ещё по запаху.

Риддл усмехается и качает головой.

— На самом деле, Гарри, — медленно начинает он, — я пригласил тебя сюда, чтобы сыграть в одну игру. — Гарри поднимает голову и удивлённо распахивает глаза. — Наверняка, вначале ты не поймёшь её смысла, но, возможно, потом осознаешь, насколько она бывает полезна. Игра совсем простая, только вопросы и ответы. Правила тоже предельно ясны: я задаю вопрос, ты даёшь мне честный ответ. Соблюдай правила: не лги, не хитри и не отмалчивайся.

— Вроде бы всё просто, — с тяжёлым вздохом бормочет Гарри, судорожно соображая, как ему обмануть его, если он спросит о его истинных намерениях.

— Но в этой игре есть одна маленькая хитрость, — продолжает Риддл, извлекая из верхнего стола ящика пузырёк с прозрачной жидкостью и наполняя третий бокал. — Если я пойму, что ты мне врёшь или чего-то не договариваешь — а я пойму, — на дальнейшие вопросы будешь отвечать только выпив вот это, — он скалится и подвигает к нему бокал. — Полагаю, ты уже понял, что здесь?

— Веритасерум, — констатирует Гарри, уставившись на прозрачную жидкость.

— Поэтому в твоих же интересах говорить только правду, по своей воле. И отвечать на все вопросы, какими бы странными или личными они тебе не показались.

— Я попробую, — дрожащим голосом отвечает он и шумно сглатывает, чувствуя, как спина становится мокрой от пота.

— Хорошо, — Риддл откидывается в кресле и сцепляет пальцы в замок, устраивая локти на подлокотниках. — Что ты делал между завтраком и несостоявшимся обедом?

Гарри с трудом подавляет вздох облегчения. Если все вопросы будут столь безобидны, ему нечего бояться.

— Читал, — спокойно отвечает он.

— И что же?

— О Якове Зеленском.

— Много прочёл?

— Девять глав, — пожимает он плечами, не понимая такого странного интереса.

— И что ты можешь сказать о его деятельности в Германии?

Гарри несколько раз моргает, пытаясь сосредоточиться, но в голову не приходит ничего путного, поэтому он вздыхает и просто отвечает:

— Он был неправ.

— Поясни, — требует Риддл, отпивая вина.

— Ну, если бы я был преследуемым инквизицией тёмным магом, я бы не стал устраивать публичных выступлений в самый разгар охоты. Неудивительно, что он так глупо попался.

— А ты не думаешь, что он погиб за идею?

— Нет. Он погиб из-за собственной глупости. Свою жизнь можно принести в жертву, если она оправдана. А подвергаться публичной казни только из принципа… Не знаю. Глупо.

— Забавно, — усмехается Риддл, — весьма забавно. Скажи, как тебе нравится твоя комната?

Простой вопрос ставит в тупик. Чтобы потянуть время, Гарри берёт со стола бокал и делает небольшой глоток. Риддл не спускает с него внимательного взгляда.

— Комната хорошая, — наконец отвечает он тихо.

— Лучше, чем была в вашем штабе?

— Лучше, — уверенно кивает он.

— Но тебе всё же что-то в ней не нравится? — продолжает допытываться Риддл.

— Она… Она просто чужая.