Ю.Н. Не могли бы вы назвать примерно 10 книг, которые вы советуете почитать будущим учителям?
В.К. Ох, советовать… Десять?! Ну… Десять книг они и без меня знают (смеётся). А навязывать своё мнение — я же могу оказаться очень субъективным. Потом, почему именно учителям? Учителям надо не десять книг читать, а не одну сотню. И по программе, и сверх программы. Вообще-то я не уверен, что нормальный учитель может по-настоящему общаться с ребятами, если он не читал "Трёх мушкетёров" (смеётся). Хотя, может быть, эта мысль может показаться несколько… легкомысленной.
Ю.Н. Есть ли такие молодые авторы, творчество которых вы считаете действительно интересным?
В.К. Да, вот только перед вами со мной говорил по телефону один молодой телевизионный оператор нашей Екатеринбургской студии Александр Папченко. Сейчас он готовит книжку, к которой я писал своё предисловие, — замечательные повести и рассказы о ребятах. Он долго не мог пробиться, потому что нынешним издательствам рассказы и повести о современных детях совершенно же не нужны. Они будут печатать английских, там, писательниц, вроде Энид Блайтон, знаете? "Приключения великолепной пятёрки" и прочее… Очень мне нравится Павел Калмыков, он, правда, уехал из Свердловска, на Камчатку. У него вышла книжка "Самая правдивая история, или жизнь в королятнике", примерно так… Когда он уезжал, он работал над второй повестью, уже не сказочной, а реалистичной, о ребятах… Да… Но вот он уехал, и теперь он на Камчатке… А так-то очень мало я знаю авторов, которые пишут именно для детей школьного возраста.
Ю.Н. Что вы думаете относительно "Рыцарей Сорока Островов" и других вещей Лукьяненко?
В.К. Знаете, есть такое модное слово в современной политике неоднозначно. Что-то мне в этой книге нравится, что-то мне не нравится. Мне, всё-таки, основная идея этой книги кажется чересчур жестокой. Не сам показ того, что дети могут воевать с детьми и могут быть жестокими, — это и так на каждом углу, — а то, что автор (у меня такое впечатление, может, это против его воли) преподносит это как явление логичное и вполне естественное. А мне всё-таки кажется, — я вот тут согласен с мнением любимого мной, к сожалению, в этом году умершего Радия Погодина, — он говорил на каком-то выступлении… Я, говорит, зная, что такие вещи могут быть, всё-таки не смогу писать о том, как, скажем, пятиклассник повалил второклассника и бьёт его ногами. Хотя знаю, что это есть, и никуда не денешься, но для моего героя это противоестественно. Поэтому я ничего не могу сказать.
Ю.Н. А как вы считаете, как бы развивалась ситуация, если бы такие условия были действительно созданы?
В.К. Как бы развивалась ситуация? Видите, мне очень трудно говорить об этом, потому что, если бы возникла такая ситуация, я поставил бы туда своих героев, а не его героев, и мои герои повели бы себя иначе.
И.Г. Я вопрос могу перефразировать: насколько реалистична ситуация, которая сложилась там, которая описана?..
В.К. Вы знаете, она, честно говоря, производит впечатление достаточно реалистичной, в общем плане, — что такая ситуация возникнуть могла. Но отдельные сцены, — вот этой неожиданно возникающей жестокости и этой крови неоправданной, — мне кажется, чересчур всё-таки нелогичны. То есть, ребята того интеллектуального уровня, который он показывает у своих героев, вели бы себя, наверно, всё-таки гуманнее.
Ю.Н. Но он не показывает там про всех, он про главного героя в основном интеллектуальный уровень… Там разные есть…
В.К. Ну, разные, и, в общем-то, и остальные у него более-менее интеллектуалы. Да, ещё мне там линия вот этого мальчишки-шпиона — помните? она мне показалась недостаточно завершённой и излишне банально законченной. Потому что… так кончают те герои, с которыми автор не знает, что делать. То есть, у него не хватило, видимо, или опыта, или желания, или умения как-то более-менее психологически до конца разрешить эту драму. Он просто-напросто убрал его, как шахматную фигуру с доски.
Ю.Н. Ну, по-моему, в конце как-то уже… прояснилось его положение… в этом коллективе.
В.К. Оно прояснилось… но оно ещё далеко не до конца прояснилось. А потом-то как бы он жил?..
