«Не было бы его — был бы другой», — возразила сама себе Яна. Она не осталась бы одна. Таков был план. Вот только… Впервые ей пришло в голову, что «другой» вполне мог оказаться другим во всех смыслах. У них могло бы найтись больше общего. Он не был бы таким тепличным растением, как Димка. Лучше бы цеплялся за жизнь, и не просто цеплялся, а сумел бы подстроить ее под себя. Как она, Яна. Ей было бы проще жить с таким.
«А что плохого? — как-то съязвила Маринка. — Вертишь мужиком как хочешь — райское наслаждение». Для Марины — может быть, но только не для Яны. Она предпочла бы партнерские отношения, равноправные. И ведь в самом начале Димка был похож на человека, с которым такие отношения можно было создать. Ум и чувство юмора, основательность и умение видеть второй план. Потому Яна на него и клюнула. Ошиблась. Не учла одного — Димка был тонкокожим. Это все и портило. Те замечательные качества, которые он демонстрировал, играли совсем не так, как если бы у него была чуточку менее ранимая натура.
Он с первых же дней стал поддаваться ей. Яна сначала расстроилась, потом начала злиться. Как же так? Что это он? «Надо привести его в чувство, — думала она тогда. — Встряхнуть. Так не годится. Так ничего не получится». Ничего и не получилось. Ни привести его в чувство, ни встряхивать. Вышло только хуже. Он замкнулся, ушел в себя. А когда вернулся, стал еще более непонятен Яне.
«Я не хочу волочь его за собой по жизни, — твердила она про себя. — Не хочу». Она задумала его бросить. Но потом спохватилась: а как же дочь? Оставить ее мужу? Никто не поймет. А то еще и осудят. Начнут кости мыть, косо смотреть, реплики всякие кидать. Ни к чему ей это. Значит, оставит дочь себе. Тогда кто будет ею заниматься? Кроме мужа — больше некому. Яна к тому времени уже прочно увязла в борьбе за карьеру, торчала на работе и на всяческих курсах с утра до ночи — останься она одна с дочерью, все серьезно усложнилось бы. Она стиснула зубы и приняла решение ничего не трогать. Пусть все идет как идет.
Далось ей это не без труда. Она не могла видеть Димку, переносить его присутствие. «Как можно быть таким бесхребетным?» — постоянно думала она. И еще он служил живым подтверждением тому, что не всегда она бывает права. Ее трясло от этого.
Они спали в разных комнатах, ели в разное время, по выходным разбегались в разных направлениях. Яна старалась как можно реже бывать дома. Вскоре она настолько к этому привыкла, что уже забыла, в связи с чем выработалась такая привычка.
А внешне все выглядело пристойно. Семья. Димка, конечно, старался из-за дочки. И преуспел. Анна жила как у Христа за пазухой. Ни о чем не подозревала, ни о чем не заботилась. А разошлась бы тогда Яна с мужем, туго бы пришлось дочери, ой как туго. Вне зависимости от того, с кем бы она осталась. Так что, если смысл человеческой жизни заключается в продолжении рода, Димка выполнил программу на все сто. Яна, правда, придерживалась той точки зрения, что смысл у каждого свой. У мужа — дочь, у Яны… Карьера? Эгоистично, конечно, но что поделаешь? Альтруисты вроде Димки должны уравновешиваться эгоистами, иначе никакого прогресса не будет, это ж очевидно.
На телефоне замигала лампочка внутренней связи. Яна сняла трубку.
— Да?
— Яна Владимировна, — сказала секретарша, — вас Алина Петровна просила зайти.
— Алина? — переспросила Яна, мгновенно подобравшись.
Вот оно! Наконец-то. Началось.
— К кому зайти? — продолжала Яна. — К генеральному?
— Нет, — ответила секретарша, — к ней.
— К Алине? — удивилась Яна. — Зачем это?
Что за черт? Кто такая эта Алина? Референт генерального. И она, Яна, должна тащиться к ней? С какого бы это угара?
— Там какие-то бумаги, — растерянно пробормотала секретарша. — Подписать…
— Ладно, — бросила Яна, — спасибо.
Непонятно. Они с Алиной, конечно, не подружки, но все-таки… Алина могла бы и сама ей все сказать. А так, через секретаршу… Яна задумалась. Попахивает это чем-то или не стоит внимания? Впрочем, сейчас она все выяснит. Яна встала, взяла мобильный телефон и отправилась к Алине.
— Прости, прости! — затараторила Алина, едва завидев Яну в дверях приемной. — Куча дел — не могу задницу оторвать, а тут шеф передал бумаги на подпись всем начальникам департаментов и просил отсюда не выносить. Да и честно сказать, — она изобразила извинительную гримаску, — мне самой удобно, чтоб вы все сами пришли, понимаешь?
