Первым паузу прервал Костя:
— Не грусти, Люсик. Время пройдёт быстро.
— Как сказать. Это очень неожиданно что ты уезжаешь… Плюс ещё три дня разлуки! А я ведь не скоро приеду: сначала лекции, консультации, потом экзамены…
— Тогда оставайся.
Люся отрицательно покачала головой.
— Что ж, поезжай… Тебя ждёт Лесогорск. Поживёшь немножко у мамы. Повоюешь со своим братцем Федей. Помнишь за сочинение о «Евгении Онегине» Нолик поставила ему пятёрку? А ты говорила, что я продиктовал ему бред.
— И я помню, как вы высмеяли Нолик в «Глобусе».
— Что поделаешь, Нолик есть Нолик, и палочки к этому нолику не дано. Я даже немножко тебе завидую. Приедешь в Лесогорск, пойдёшь по Крайней улице, но Сквозной, Продольной, Поперечной, по улице имени Коли, Пети и Дуси Ивановых, выйдешь на Первую Встречную. Как поётся тамошний романс?
Я пойду на Первую Встречную
На свидание, на свидание.
Я найду любовь свою вечную…
Мимо Кости и Люси, как и в первый день, промчался автобус: «Первый карьер — Индия». Так же, как и тогда, навстречу им шли весёлые девчонки в комбинезонах. И незнакомые рослые ребята тащили из магазина детские стульчики.
Только, теперь Однотрубный был уже для Люси и Кости совсем не чужим городом, всё в нём было близко и привычно.
У доски объявлений Костя замедлил шаг, остановился.
— А знаешь, Люсик, «аквариум с рибками» всё ещё продаётся!
— Как тебе всё надо!
— Люсенька, любопытство — это здоровая черта человека. По-моему, именно она приносит счастье… Постой, я сейчас…
Костя легко перемахнул через газон и подбежал к хилому деревянному забору, на котором висела витрина газеты «Слово за слово».
Потоптавшись у витрины, он вернулся к Люсе, сияющий каскадом счастливых улыбок.
— Есть сообщение о первой руде? — удивлённо спросила Люся-Мила.
— В скором времени, по-моему, не ожидается.
— Или о тебе Сударченко написала?
— Она занята: пишет биографию Росомахина.
— Почему же ты тогда сияешь, как новый рублик?
— Нет, нет, рубликом не пахнет. Тут пахнет большим. В газете напечатана таблица выигрышей лотереи. Мне досталась любительская кинокамера. Нот, Милочка, к чему приводит любопытство. А то бы мимо прошли!
— Костик, Рыжий, поздравляю! По выигрыш мы, конечно, возьмём деньгами.
— Ни в коем случае!
— Тебе нужен киноаппарат? Что ты с ним будешь делать?
— Что делать? Пока я перепрыгивал через газон — уже придумал. Буду снимать «Фитиль». Есть «Фитиль» всесоюзный, а это будет местный.
Люся похлопала Костю но плечу:
— Ну и фантазия у тебя работает!
Когда подходили к Анпендиксову тупику, он вдруг вспомнил:
— Люсенька, а где третьи экземпляры росомахинских приказов и рапортов?
— Я их откладываю в стол.
— И по-прежнему на мелованной бумаге — во здравие, на папиросной — за упокой?
— Бывает. Но только выносить их из управления я не хочу. Если узнают — меня и погнать могут.
— Перейдёшь на моё иждивение. И вообще место под солнцем всегда найдётся. Кроме того, ничего секретного в твоих бумагах нет: приказы клеят на стенках. А я просто собираю коллекцию. Между прочим, интересный факт: итальянский кинодеятель по фамилии Козелли собрал огромную коллекцию самых скучных книг. Когда один французский поэт узнал, что все одиннадцать томов его собрания сочинений попали в эту коллекцию, он пытался покончить с собой… А как, интересно, поступит Росомахин?
… Типчак, Актиния и Настя играли в карты — в дурака. Увидев Костю, Типчак радостно загудел:
— Браток! Приветик! А в шофёры всё же не пошёл? Куда-то ещё подался? Ну, ходи, ходи, Валя, то есть Настя.
— С вами, Василий, просто трудно играть. И где вы так научились?
— Где научился? — с довольной ухмылкой переспросил Типчак. — А без карт, Тонечка, то есть Настенька, пропадёшь. В общежитии или в экспедиции кто в карты умеет, тот ни дрова не рубит, ни комнаты не убирает и воду не таскает… А кто не умеет, тот завсегда с тряпкой да с ведром… Убирать да носить воду — занятие для дураков. Очень люблю эту игру. Один тут в Нахаловке живёт, он мне так продулся — ходит за мной, плачет.
— Это кто же такой, который плачет? — полюбопытствовала Актиния.
— Фомка Скипидаров.
Актиния хихикнула.
— Фомка? Знаю, знаю.
