– Самуля был очень разносторонней личностью. Он быстро оценил возможности нового времени, и вложил свои деньги в очень выгодный бизнес. – Спокойно возразила Марыся.
– Какой, если не секрет? – Поинтересовался Ерожин.
– Почему секрет. Это очень благородное дело. Самуля открыл сеть фирм ритуальных услуг.
– И этот бизнес по наследству перешел к вам? – Ухмыльнулся Бобров.
– Нет. Я его сразу продола. С моей женской головкой там делать нечего. – Не обращая внимания, на ироничный тон полковника, ответила «наивная» вдова.
– И чем вы теперь занимаетесь? – Поспешил опередить Боброва Петр Григорьевич.
– Ничем. Трачу деньги покойного мужа. – Простодушно призналась красавица.
– И больше замуж не вышли? – удивился Бобров.
– Нет. Мне дорога память о Самуле, я ведь так его любила. – Ответила Марыся Шагрова, и ее темно синие глаза стали влажными.
– Не будем бередить вашу рану. – С трудом, сохраняя серьезную мину, пообещал Ерожин: – Вы продолжаете утверждать, что этот конверт с фотографиями, не ваш?
– Я ведь уже вам ответила…
– Понятно. – Хмыкнул сыщик и, передав, конверт Абашину спросил: – Александр Федорович, вы не могли бы мне сказать, что изображено на этих снимках.
Абашин взял конверт, но не успел ответить. В зал вошел один из его помощников вместе с командиром отряда амона, и что-то шепнул Абашину.
– Свяжитесь со мной в Управлении. Я вам тогда точно отвечу. – Бросил на ходу Абашин и вышел за ними. Ерожин взглянул на Цыганкова и заметил, что тот стал белый как мел.
– Посетительницу галереи, я думаю, мы можем отпустить? – Улыбнулся Марысе сыщик.
– Давайте дождемся полковника, если он не возражает, я ничего против не имею. – Ответил Бобров и выразительно посмотрел на Ерожина.
– Абашин появился минут через пять. В руках он нес картину в простой деревянной раме. Цыганков взглянул на картину и побледнел еще больше.
– Вас, Илья Самсонович я вынужден задержать. В вашей галереи находится картина Марка Шагала, похищенная два месяца назад из из реставрационной мастерской. Это собствееность Липецкого государственного музея. Вам придется объяснить, как она к вам попала, и что вы с ней собирались делать?
Цыганков пытался что то мямлить насчет своего адвоката, но бойцы амона быстро его увели. Ерожин повторил свое предложение, отпустить Марысю… Абашин не возражал:
– Сейчас мои сотрудники возьмут все данные у гражданки Шагровой, побеседуют с ней, и она может быть свободна. Но перед этим, она распишется у нас в протоколе в качестве понятой. Это я и вас, Петр Григорьевич, попрошу. Вы понимаете, что эта формальность необходима. Картина Шагала большая государственная ценность.
Ерожин кивнул, посмотрел на картину и ничего интересного в ней не увидел. «Смахивает на детский рисунок» – Подумал он, но свое мнение высказывать не стал. Петр Григорьевич вовсе не считал себя знатоком живописи, и понимал, что от его мнения ценность картины не изменится. Эксперты Абашина продолжали обследовать фонд частной галереи, но все остальные полотна были оформлены и претензий у сотрудников специального отдела не вызывали. Бобров взял Ерожина под руку и вывел в коридор.
– Почему ты так быстро хочешь от нее избавиться? – Спросил он тихо.
– Боюсь напугать. Я и так, что хотел, узнал… Слишком долго топать за ней у меня не было времени. А пугать ее я не хочу. Пусть думает, что это случайная неприятность и к ней отношения не имеет. Мы из Цыганкова все теперь выжмем. Он влип сурово.
– Да, полковник Абашин должен тебе бутылку. Такие художники, как Шагал, редко всплывают, после похищения. – Усмехнулся Бобров.
– Это хорошо. Люблю должников. – Признался Ерожин.
– Но отпускать ее так быстро не следует. Не забывай, что убийство Кирилла Понтелеева висит на мне. – Напомнил полковник Бобров.
– А я разве говорил, что она имеет отношение к убийству Кирилла Понтелеева.
– Мне так показалось.
– Я говорил, что она помогла уйти в мир иной академику Валерию Андреевичу Понтелеееву. И продолжаю это утверждать. А убийцей Кирилла Марысю считает Иван Григорьевич. Генерал уверен, что она взяла в руки пистолет. – Пояснил свою мысль, Ерожин.
