Киноскэ ненавидел отца. Жене и детям тот каждый потраченный грош ставил в вину, а на любовниц денег не жалел. Если же кто-то осмеливался его упрекнуть, он огрызался:
— Отстаньте! Мои деньги, как хочу, так и трачу!
Его самой большой гордостью было то, что он еще в юном возрасте сумел стать директором супермаркета.
Именно поведение отца, по мнению Киноскэ, стало первопричиной скоропостижной смерти матери. И отнесся отец к ее кончине лишь как к удачной возможности сократить ненужные расходы.
Университет, в который поступил Киноскэ, был расположен недалеко от его дома, но он поселился в студенческом общежитии, чтобы избавить себя от пытки каждый день видеться с отцом. Денег, которые отец ежемесячно посылал ему, хватало лишь на оплату жилья. Приходилось подрабатывать.
Зная скупость родителя, Киноскэ и сегодня зашел домой не за деньгами. Он хотел забрать оставшиеся в его комнате диски с компьютерными программами.
Пройдя через ворота, взглянул на часы. Уже третий час. По будням в это время отец должен быть на работе.
Он вставил ключ в дверь, но когда попытался повернуть, ключ не шелохнулся. Дернул дверь за ручку, и она без всякого сопротивления открылась. Он почувствовал досаду. Неужели папаша уже вернулся с работы?…
Но еще раз тащиться сюда не хотелось, поэтому он решил все-таки войти в дом. Напряг слух, пытаясь понять, в какой комнате находится отец. Но не услышал ни звука.
Киноскэ поднялся по лестнице и запихнул нужные диски в попавшийся под руку бумажный пакет. Если повезет, можно будет уйти, не столкнувшись с отцом.
С пакетом в руке он на цыпочках спустился по лестнице. Никого.
Проходя по коридору, он мельком заглянул в приоткрытую дверь ванной. Собственно ванную предваряла комната для переодевания. В корзине, стоящей на стиральной машине, были навалены вещи отца.
Киноскэ скривился. Днем разлеживаться в ванне!
У него не было ни малейшего желания окликать его. Он крадучись направился к выходу, решив уйти незамеченным.
В это время зазвонил телефон.
Киноскэ стал поспешно надевать ботинки. Он знал, что в ванной комнате на стене установлен беспроводной телефон.
Однако никто трубку не снял. Телефон продолжал трезвонить.
Киноскэ повернулся в сторону ванной. Отец не мог не услышать звонка. Другими словами, ни в ванной, ни где-либо еще в доме отца нет.
Киноскэ снял ботинки и вернулся назад по коридору. Из телефона донесся сигнал автоответчика. После этого послышался бодрый мужской голос: «Это Моримото, из фирмы недвижимости. Вы уже приняли решение по вопросу, который мы обсуждали? Я перезвоню».
Киноскэ заглянул в предбанник. И здесь, и в ванной горел свет.
Вещи, лежавшие в корзине, несомненно принадлежали отцу. Он помнил эту вульгарную розовую рубашку.
Внезапно посмотрев под ноги, он увидел валяющуюся на полу перчатку. Грязная рабочая перчатка. Киноскэ в недоумении покачал головой. Он хорошо знал, что отец никогда не нисходит до работы, при которой он мог бы испачкать руки.
Он положил ладонь на дверь ванной. Толкнул.
Кунио Такадзаки лежал в длинной узкой ванне. Вытянув ноги, положив руки вдоль туловища. Опиравшаяся на край голова была повернута под неестественным углом.
Киноскэ поспешно закрыл дверь и схватил телефонную трубку. Сердце яростно колотилось. Но не от страха или потрясения.
Он все еще не мог поверить, что произошло чудо, о котором он так давно мечтал.
Скрип подошв спортивных тапочек, скользящих по полу спортивного зала. Мерные глухие, упругие удары. Ностальгические звуки, связанные у Кусанаги с воспоминаниями о беспечных студенческих годах.
Играли парами в бадминтон. В одной из пар был Манабу Югава. Он как раз стоял на подаче.
Югава подал в своей знаменитой манере — волан прошел низко, едва не коснувшись сетки, и полетел к передней линии. Соперник с трудом отразил его. Партнер Югавы, отошедший на заднюю позицию, ударил наотмашь. Некоторое время продолжался великолепный обмен ударами, пока наконец Югаве не повезло — волан пришелся ему прямо под удар.
Он резко взмахнул ракеткой — так, по крайней мере, это виделось со стороны, — но волан, неожиданно потеряв скорость, перепорхнул через сетку и опустился к ногам противника. Тот даже и шагу не успел ступить.
