Я потрясен, но я должен защитить Грейвсенд. Энклин заступает мне дорогу, и я дерусь так, будто делаю это всю жизнь: кулаком в живот, локтем в подбородок, ногой в колено. Я готов к последнему удару, но внезапно он выхватывает нож и ранит мне руку. Энклин замахивается ножом снова и неожиданно вспыхивает.
Ревущая стрела темно-желтого пламени срывается с ладоней Марибель. Она не опускает руки, пока крики Энклина Принца не затихают.
В ее глазах нет сожаления.
– Почему ты так на меня смотришь?
– Ты его убила, – говорю я.
– Она следующая, – говорит Марибель, заметив Джун, и несется к ней.
Луна открывает клетку Грейвсенд, но я кидаю ей в плечо огненную стрелу. Луна падает. Я выхватываю из клетки птенца и прижимаю к груди. Даже с учетом Брайтона и Марибель битва складывается не в нашу пользу. Стэнтон и Дион пришли в себя и стали еще злее обычного. Зелье почти готово, нужна только кровь Грейвсенд. Я поднимаю нож конца.
– Прости, – говорю я Грейвсенд, которая смотрит на меня восторженным взглядом. Я был первым человеком, которого она увидела в своей жизни, и я должен принести ее в жертву ради мира, который она никогда не увидит.
Это неправильно, я не могу…
Клинок выбивают из моей ладони, и Луна втыкает его прямо в сердце Грейвсенд, сидящей у меня на руках. Ее короткий крик вмещает всю боль мира. Я смотрю в ее глаза, пока в них гаснет огонь. Я не могу пошевелиться. Луна вытаскивает клинок из раны и бьет им меня в живот. Боль вспыхивает еще сильнее, когда она проворачивает нож. Она вырывает у меня из рук тельце, и я падаю на спину, глядя на Венценосного мечтателя. Яркий звездный свет меркнет, когда я закрываю глаза.
Я слышу крики и надеюсь, что с ребятами все хорошо. Я хочу, чтобы они убежали и спрятались. Здесь все уже решено. Я вынимаю кинжал из раны и зажимаю ее, пытаясь дышать. Я смотрю вверх и вижу, как Луна льет в котел темно-синюю кровь. У меня нет сил кричать – придется беречь каждый вздох. Луна отступает от котла на шаг и бросает в него мешочек звездной пыли. Над котлом вспыхивает прозрачное пламя, пахнущее дождливыми вечерами в парке и пожаром. Луна вся дрожит. Она зачерпывает зелье в круглую бутылочку, похожую на пустой снежный шар. Эликсир словно грязная морская вода.
Красная молния прошивает воздух, разрывая котел на куски и попадая Луне прямо в живот. Глаза ее расширяются, и она падает, хватая ртом воздух. Эликсир выплескивается из бутылочки, но бо́льшую часть она сумела сберечь. Я пытаюсь подползти к ней. Я вылью его и отвернусь от Луны, пока она будет умирать.
Ко мне бегут Брайтон и Марибель.
– Ты выживешь, – сообщает Брайтон, опускаясь на колени рядом со мной.
– Остановите ее, – говорю я, когда Луна пытается поднести зелье к губам.
Марибель наступает ей на руку и забирает бутылочку.
– Почти-почти, – глумится она.
Брайтон подходит к Луне и наклоняется над ней.
– Ты говорила, что я просто пешка, и вот посмотри, кто тебя остановил. – Он протягивает руку, и Марибель вкладывает в нее зелье. – Кто победил?
– Вылей, – говорю я.
Но он этого не делает. Сердце предательски щемит. Кое-кто стремится к могуществу не меньше Луны.
– Брайтон, не надо, это зелье не проверено. Ты умрешь, как папа.
Брайтон смотрит на эликсир.
– Лучше так, чем жить без силы.
Мой брат смотрит на Венценосного мечтателя и до последней капли выпивает Кровь жнеца.
«Сын вечности» уничтожал меня вновь и вновь, но мои многочисленные герои собирали меня из осколков.
Эндрю Элиопулос – блестящий, великолепный редактор, который погрузился в этот мир вместе со мной до такой степени, что легко мог представить небожителей, пролетающих за окном. Я не написал бы книгу, которой горжусь, без его руководства. Он помог мне выпустить на свет историю, которая была со мной больше десяти лет. Спасибо ему за терпение в те дни, когда я пропустил дедлайн, потому что переписывал книгу. И когда я пропустил еще один дедлайн. И еще один, да.
С Бруксом Шерманом мы отлично задротили вместе, и ему я обязан переходу к жанру фэнтези. Мы ГОДАМИ болтали о комиксах и супергероях, и я страшно рад, что в каноне появились Чароходы и К°.
