— Василевс послал меня, желая помочь.
— В чем?
— Он полагает, что ромейской севасте, племяннице василевса пристало быть женой императора, а не герцога алеманнов. И потому он велел мне отправиться сюда, дабы всем, что только возможно, помочь тебе…
— Чем?
— Золотом, булатом, советом…
Никотея едва сдержалась, чтоб не рассмеяться: ее многомудрый родственник, похоже, желал свить веревку, на которой его должны были повести за триумфальной колесницей императорской четы правителей Запада и Востока.
— Я почту за честь воспользоваться помощью блистательного Иоанна Комнина, — мягко склоняя голову, произнесла герцогиня. — Но я хочу спросить тебя не как посланца василевса, не как наследника Херсонеса и Феодоро, а как родственника и друга, с которым мы прошли бок о бок столько русских верст: неужели же ты приехал сюда только по велению моего дяди? И только затем, чтобы помочь мне стать императрицей? — Она устремила на Гавраса пристальный взгляд, в других случаях казавшийся ласковым и нежным. Но теперь херсониту почудилось, что взгляд Никотеи, точно кожаный аркан, которым стремительные аланы ловят диких коней, не отпускает и держит его, не давая отвести глаза и требуя прямого ответа.
Симеон Гаврас еще раз посмотрел на стражу: «Сейчас или никогда… Сейчас!»
— Я прошел через моря, леса и горы, поминутно рискуя жизнью, моля Господа приблизить миг встречи, чтобы вновь увидеть тебя. Я просил его, как никогда и ни о чем не смел просить, зная, что встреча убьет меня. Ибо быть рядом с тобой и знать, что ты — жена другого, для меня несносно. Лучше погибнуть в морской пучине, нежели жить, каждый день говоря себе, что ты принадлежишь какому-то полудикому варвару!
— Это не так. Я не принадлежу никому, уж во всяком случае, никому из людей. Конрад стал моим супругом, потому что в чужом краю мне нужны были защита и опора. Если б я укрылась от дикого зверя за дверью охотничьего домика, разве стала бы принадлежать двери? Дядя прислал мне помощь — очень любезно с его стороны. Однако, то ли по глупости, то ли желая разорвать мне сердце, он послал сюда именно тебя, — сказала Никотея с благосклонной улыбкой, будто отвечая на обычный вопрос. — Не скрою, мне проще было бы говорить, если бы на твоем месте стоял любой другой из вельмож константинопольского двора. С тобой я скорее хотела бы сидеть вот так, как я сижу сейчас — на троне. Но не в Аахене, а в граде святого Константина. Все мы лишь игрушки слепца по имени Случай, и потому, как ни горестно, я вынуждена обнажить меч, который прислал Иоанн Комнин.
— Приказывай, — еле сдерживаясь от накативших чувств, тихо сказал Гаврас. — Я исполню все.
— Ты должен жениться.
— Жениться?
— Да.
— На ком же? Да и зачем?
— На очаровательной девушке. Во всяком случае, здесь она считается очаровательной. Ее зовут Адельгейда — единственная дочь герцога Саксонского.
— Но…
— …и невеста герцога Баварии Генриха Льва.
В чужестранных землях держите глаза и уши открытыми, если не хотите их лишиться.
Джеймс Кук
Крик ужаса с замковой стены заставил Камдила и Лиса отвлечься от составления плана изъятия юного «мессии» из вражеского лагеря. Крик сменился воплем боли, а затем душераздирающими стонами.
— Шо они там вытворяют? — Лис приподнял ветку орешника, растущего у самой опушки леса, осторожно разглядывая из-под листьев отбитый у хозяев замок.
Между зубцами парапета на стене стоял несчастный со связанными руками. Затем толчок, новый отчаянный возглас и, как почудилось Сергею, далекий раскат хохота.
— Вот сволочи, — под нос процедил Вальдар, занимая позицию рядом с напарником.
— Как ветеран пугачевского движения ветерану пугачевского движения должен заметить, шо ваш местный бунт не менее бессмысленный и беспощадный, чем наш.
— Что поделаешь. Если покопаться в корнях древа европейской демократии, легко увидеть, каким навозом его удобряли все прошедшие века. Одно радует: судя по тому, что расправа из стадии хладнокровной мести переходит в разряд шоу, Федюнины головорезы уже добрались до винного погреба. Это весьма облегчает наш план. С наступлением сумерек в замок можно будет войти и выйти без особых проблем. Вы четверо, — он повернулся к ожидавшим приказа варягам, — ждете нас здесь. Если что, мы даем сигнал — устроите тарарам, чтобы в замке было не до нас. А мы с тобой…
