- Но что нам бросить... и куда?..
Тут к самой стене своей размашистой походкой как раз подошел Оливер. Сверху высокий и мощный северянин с исчерченной боевыми шрамами багровой кожей и густой бородой казался особенно непохож на окликавших его желтокожих и коренастых монголов и татар. Чисто по наитию Марко подобрал камушек и бросил его через стену - точно в лоб Оливеру.
Хмурый варяг поднял изумленный взгляд и машинально сунул руку под истрепанную рубашку - к спасительному рунному амулету, что висел на его мощной шее. А Марко вдруг взбеленился, будто венецианский торговец рыбой в знойный летний полдень. Отчаянно размахивая руками и подпрыгивая, он принялся вопить:
- Амулет! Амулет, Оливер! Прочти заклинание на амулете!
Прикрыв от солнца свои неправдоподобно голубые глаза, Оливер оглядывал крепостные валы в поисках нападавшего. И вот, наконец, лицо его медленно расплылось в улыбке - он явно увидел Марко, размахивающего руками подобно взбесившейся кукле на уличной ярмарке. Затем северянин безнадежно развел руками и указал на разделявшие их колючие стены.
- Прочти заклинание на амулете! - снова завопил Марко, ткнул пальцем себе в грудь, а потом сунул руку под свою кожаную куртку и вытащил оттуда серебряный нательный крест. Так он тыкал пальцем и жестикулировал - пока до Оливера наконец не дошло. Медленно кивнув, северянин вытащил из-под медвежьей шкуры свой амулет.
- Теперь прочти его! Прочти! - проревел Марко. Еще несколько энергичных жестов - а потом Марко и Петр наконец услышали, как сквозь мертвую тишину замершего времени просачивается гулкий бас Оливера.
- Фея, Всадник, Лед, Шип.
Древность, Разбойник, Язва, Норна.
Год, Солнце, Град, Бык.
Муж, Озеро, Розга, Руно.
Шип, Норна; Норна, Шип...
- Разбей заклятье - и жизнь поспешит! - в приливе какого-то дьявольского вдохновения добавил Петр.
Для Марко оставалось загадкой, каким образом эти языческие рунные знаки с дальнего ледяного Севера возымеют власть и над демоническими силами уединенных гор Тибета. Но отчего-то он чувствовал, что так оно и окажется. Ибо разве заклинания не всеобщи - и разве не черпают они свою силу у Всемогущего, чей язык несравним с пустой болтовней простых смертных? Так Марко подумал. Так оно на самом деле и оказалось...
Только Оливер закончил читать со своего амулета рунное заклинание, послышался как бы рокот отдаленного грома - и колючая лоза на высоких деревянных воротах замка разошлась по сторонам. Распахнуть ворота и пройти во двор оказалось для гиганта Оливера и других членов отряда не слишком сложной задачей. Марко и Петр бросились вниз по каменной лестнице поприветствовать товарищей, которые изумленно крутили головами, обозревая поразительную картину застывшего времени.
Ничто не двигалось. И все молчали. А потом в ворота торжественно проплыл выцветший рунный ковер - и направился дальше, к украшенному превосходной резьбой величественному порталу замка. Сфинкс, грациозно взмыв вверх, последовал за ковром. Остальные незваные гости, по-прежнему молча, двинулись за сфинксом.
Вскоре все оказались в просторном зале, где словно бы ниоткуда лился неяркий и таинственный зеленый свет. Зал этот почти целиком заполняли ряды громадных идолов в самых причудливых позах. Все идолы вырезаны были из прозрачного зеленого нефрита и усеяны сверкающими изумрудами, от вида которых глаза мессира Никколо полезли на лоб. Пол, стены и потолок устилал зеленый как листва мрамор. Путники изумленно оглядывали зеленеющий зал.
Впрочем, времени медлить не было, ибо ковер сразу же поплыл вверх по лестнице, выложенной зеленой яшмой, - ко второму ярусу ступы-замка. На случай появления воинственных монахинь Поло приказали своим людям приготовить оружие. Настороженно прислушиваясь и оглядываясь, отряд последовал дальше за плывущим по воздуху ковром.
На втором ярусе оказался зал еще просторнее первого, где, опять-таки словно бы ниоткуда, лился бледно-голубой свет. Громадные идолы, вырезанные из синего лазурита, усеяны были бирюзой и сапфирами такого размера, что у мессира Никколо перехватило дыхание. Идолы составляли пары обоих полов и сжимали друг друга в таких объятиях, что покраснел даже охочий до непристойностей дядя Маффео. Стены, пол и потолок устилал здесь переливчато-синий мрамор. Все круглыми от изумления глазами разглядывали синеющее великолепие.
