Если же знаешь несколько языков, куда легче научиться любому другому.
Волосы могучего северянина были, пожалуй, не желтее, голубые глаза не голубее, а красное лицо не краснее, чем, к примеру, у сакса или англа. И все же было в этих желтых волосах, голубых глазах и красном лице что-то... именно скандинавское. Германо-шведское. Или варяжское, как выражались русы. Как же занесло его в Катай - страну еще более далекую (считая от его родных земель), чем даже от родины самого Марко?
Об этом венецианец и спросил. Северянин думал довольно долго. Наконец последовал лаконичный ответ:
- Шел - и пришел.
О том, почему О-ла-фу - таково было его катайское имя - "шел" от самого Константинополя (от Микельгарда, "Великого Города", как выражался северянин) до Катая вместо того, чтобы грести, плыть или хотя бы "идти" к своим родным лесам, островам и фиордам, Марко спрашивать не стал. Но мало-помалу и сам пришел к двум заключениям. Во-первых, что человек этот бросил службу в варяжской охране восточного императора раньше условленного времени - и без разрешения. А во-вторых, свою туманную северную родину он оставил не просто ради занятных приключений в заморских краях.
Проговорили Марко и О-ла-фу далеко за полночь. На обрывках фраз из самых разных языков - не слишком стыкующихся друг с другом, но все же достаточно понятных. На близком к итальянскому "лингва франка", общему для Средиземноморья... на вопиюще неклассическом ромейско-греческом... на всевозможных славянских языках, что были в ходу от юга Балкан до рек и озер Великой Руси... на вымирающем восточноготском Крыма... на множестве вариантов турецкого со всех концов Малой и Большой Азии... совсем чуть-чуть на обиходной латыни... совсем-совсем чуть-чуть на нескольких татарских и даже на катайском. А если при всем при том венецианец выучил немного варяжского, а варяг - малость венецианского? Только на пользу.
В самом начале северянин назвал себя Олафом. Потом сказал, что зовут его Олавр. Тогда Марко решил для простоты звать его Оливером - на манер англов. Азиаты, впрочем, звали гиганта О-ла-фу - если только не Голубоглазым, Огненнобородым, Большеносым или Демоном Ниоткуда. Последними двумя именами пользовались за глаза. И на предельно почтительном расстоянии. Ибо Олафу и впрямь был невероятно могуч, а его красное от солнца тело носило множество боевых шрамов. Великое множество шрамов.
Азиаты вообще не видели особого смысла в схватке один на один, с боевым топором против меча. Они считали, что стрельба из лука с несущегося во весь опор коня имеет куда больше смысла (и, между прочим, требует куда большего мастерства). По крайней мере, пока не кончатся стрелы. Но они охотно соглашались с тем, что поединок требует большей отваги.
До поздней ночи, окруженный круговыми кострами внутренней монгольской стражи, окруженными, в свою очередь, кострами внешней стражи татар, Оливер то расхаживал, то садился. То и дело хмурился. Никогда не улыбался. Только покачивал своим громадным боевым топором в могучих, исчерченных шрамами руках - а немой паж тенью скользил позади.
- Бывало тебе когда-нибудь страшно? - спросил Марко.
- Не. Никогда не бывало! - мотнул головой Оливер.
- Но почему? Порой это так естественно... что с топором, что без.
Оливер снова мотнул головой и выразительно подергал свою рыжеватую бороду.
- Потому что есть получше топора.
- Что же? - спросил Марко.
Оливер долго-долго смотрел куда-то вдаль, потом повернулся и долго-долго смотрел на Марко. Наконец сунул руку под свою мохнатую куртку (северянин называл ее "сэрк" и утверждал, что на нее пошла медвежья шкура) и достал оттуда затянутый ремешком мешочек. А из мешочка вынул кусочек кости или камня.
- Что за странная чепуховина? - поинтересовался Марко.
Оливер испустил хрип, который, скорее всего, призван был изображать смех.
- Не чепуховина. Хо! Не-а, не чепуховина. Футарк.
- Что-что?
- Ну, кто-то зовет руны. Другие - футарк. У северян вроде как буквы. Вроде... как там? Ну, санктус...
- Святыня?
- Ага, святыня. Вроде как кладут на могильный камень. Вроде как на волшебной палочке. Вроде ведьмина знака. Руны. Футарк. Теперь смотри... Длинный, мозолистый палец Оливера указал туда... сюда...
