- Я Мудрец из Пещеры водного занавеса, - пропела обезьяна, - и я требую поведать мне причину беспорядков, из-за которых прервались мои глубокие размышления.
- О Великий Мудрец, равный небу, этот слабовольный человечишка заявляет, что ему здесь не место, - с низким поклоном ответил страж.
- Почему же ты не проверишь по небесной книге? - вопросил Царь обезьян. - Там должно быть указание, предписано ему прибыть сюда сегодня или тут какая-то дьявольская ошибка.
Недовольный страж сверился со своим толстенным фолиантом и выяснил, что Сон Цзяня и в самом деле нет среди тех, кому назначено встретить смерть в этот день. Тогда заносчивая обезьяна освободила Сона - под музыкальное бесчинство и общий восторг публики, - чтобы тот соединился со своими друзьями, мятежными изгоями из болот Лян-шань...
Когда восторги и музыка стихли, Марко кивком подозвал одного из слуг и прошептал ему на ухо:
- Я хотел бы увидеться с той рыжеволосой актрисой. Быть может, она поужинает у меня в комнате?
16
Сяо-го: Переразвитие малого.
Гром грохочет над горой.
Певчая птица летит низко.
Марко отвели в непритязательную комнату с кафельным полом и видом на задний дворик, где цвели сливовые деревья. На резной деревянной кровати лежал соломенный матрас, а поверх него - толстые стеганые одеяла и синие шелковые покрывала с вышитыми пионами. Оловянный светильник стоял на струганом лакированном столе красного дерева, по обе стороны от которого располагались два одинаковых стула. Рядом с бело-голубой фаянсовой ванной на низеньком деревянном столике лежало жесткое полотенце. Все помещение наполнял аромат жасмина из голубой глазурованной вазы на том же низеньком столике. Марко давно не приходилось отдыхать в столь уютной комнатке - и он со вздохом глубокого облегчения снял свои запыленные в странствиях кожаные башмаки и подбитый мехом плащ.
Слуга наполнил ванну теплой водой, чтобы Марко мог вымыть лицо, руки и ноги. Потом положил на лакированный стол две пары палочек слоновой кости и поставил туда же две лакированные фарфоровые чашечки для вина. Дождавшись, пока слуга удалится, Марко с удовольствием вымылся.
Вскоре слуга вернулся с белым лакированным подносом в форме цветка лотоса. На подносе, в чаше с теплой водой, стоял сиреневый глазурованный кувшин, полный вина из цветков сливы. На небольших фарфоровых тарелочках разложена была разнообразная закуска из маринованных овощей, соленых орешков и зерен, кремовых консервированных яиц, ломтиков холодного цыпленка и рыбы, хрустящих пончиков с рубленой бараниной и луком-резанцем. Вскоре после того, как слуга с поклоном удалился, послышался легкий стук в дверь. Марко поторопился открыть.
За дверью стояла приглашенная им актриса. Глаза девушка опустила долу. На ней был изумрудно-зеленый стеганый халат поверх салатной шелковой блузы и длинной юбки и зеленые же атласные туфельки. Густые черные волосы, уложенные с помощью пары простых гребней слоновой кости над ее лебединой шейкой, поблескивали в свете лампы. Проскользнув в комнату, девушка стыдливо присела на самый краешек лакированного стула.
Марко разлил по чашечкам теплое вино. Оба выпили и, пользуясь палочками, закусили.
- Мне очень понравилось представление, - начал Марко, стараясь нарушить неловкое молчание. - Но после таких сложнейших трюков вы, должно быть, проголодались. Несравненное удовольствие доставила мне обезьяна, которую вы играли... Между прочим, мы недавно встретили этого плута у пещеры бессмертной феи в безлюдных северо-западных степях.
- Здесь многие утверждают, что видели Царя обезьян - и его трюки. Сама я его никогда не видела, но, говорят, мое жалкое подражание довольно искусно, - красивым, звучным голосом ответила девушка. - Кстати, тут поблизости как раз та самая пещера Царя драконов, освещенная единственной сияющей жемчужиной, откуда в стародавние времена Царь обезьян выкрал свой громадный посох.
- Как хотелось бы мне взглянуть на эту пещеру! - воскликнул Марко, позабыв на время о подчеркнуто сдержанных катайских манерах.
- Возможно, я смогу ее вам показать... когда-нибудь... если получу разрешение моего уважаемого хозяина, - ответила девушка все с той же робостью и неловкостью.
