В снах приходил город с его обманными посулами и страстями. Было самое время отгуляться, чтобы вновь затосковать по одиночеству и лесу. Но перед тем как ехать за машиной, надо было спустить затаренные мешки со склона, перетаскать их к мосту, переправить через реку. Работы на три дня. К тому же, чтобы не зря платить за неполную машину, надо было нарезать еще двадцать мешков. Эх, не вовремя накатила нелегкая.
В грязных кальсонах, в свитере на голое тело Алик лежал в избушке вторые сутки, перечитывая измятый газетный лист. Внизу на осыпи сорвалось несколько камней, потом послышались шаги. Зверь или человек? Алик нехотя сел на нары, сунул голые ступни в опорки.
— Эй, — прокричал задыхающийся от бега голос. — Есть кто?
Алик открыл дверь, высунулся с кислой физиономией, щурясь от солнца. На другой стороне ручья стоял крепкий парень лет тридцати в городской одежде. Пот ручьями тек по его лицу. В руках у него был шерстяной ком свитера. — Ты один? — пристально вглядываясь в глаза чикиндиста, спросил горожанин.
Алик кивнул:
— Заходи!
Парень вытряхнул из свитера перетянутый шнурком полиэтиленовый пакет, швырнул через ручей, и Алик механически поймал его.
— Спрячь, — прохрипел, переводя дух, — я в долгу не останусь. — Беглец воровато оглянулся и побежал вверх по чуть приметной тропе.
Алик повертел в руках сверток, сдернул шнуровку. В первый миг ему показалось, что это мумие. Он пожал плечами, недоумевая, понюхал, и дремота вмиг прошла. Это был опий. Внизу заржала лошадь, цокнули по камням подковы.
Алик торопливо вытряхнул черный комок в ручей, осмотрелся, куда бы забросить пакет со шнуровкой, бросил его в печку и, подрагивающими пальцами, стал торопливо разводить огонь.
Верхами подъехали трое в гражданском. Впереди — Круглоголовый с тяжелой кобурой на поясе. Алик уже знал, что он здешний участковый. Верховые крикнули: «Алик!». Чикиндист в кальсонах вышел на крыльцо и неторопливо сбросил свитер.
— Был здесь кто-нибудь? — спросил Круглоголовый.
— Не видел!
— Чего свистишь? Вот его следы, — кивнул участковый под ноги своему коню.
— Я бы и вас не увидел, если бы не орали.
— Ладно, доставай ширево…
— Что это такое? — усмехнулся Алик.
— Дурь, опиуха, тебе лучше знать как вы эту дрянь называете!
— Сам достань, если такой умный! — хмуро проворчал чикиндист, прикуривая сигарету. Пальцы его дрожали. Участковый заметил скрываемое волнение, что-то сказал по-своему — двое спешились, один вошел в избушку, другой стал рыскать вокруг нее. Алик спустился с крыльца, сел на траву, подумал: «Эх, ментяра! Был бы ты повежливей, может быть и в капитаны выбился». Участковый, считая себя повелителем этих мест, не мог снизойти до вежливости с бичом. Прикидывал, наверно: если скупщик спрятал опий поблизости, то нет смысла за ним гнаться.
Бич не убежит — найди товар, и порядок. Какая разница, кто сядет: за тем, прытким еще бежать надо, а этот здесь. Между тем купец уходил все дальше и дальше.
Искали старательно, заглядывали в каждую щель, прощупывали каждую тряпку. Ничего не нашли.
— Знаю, сеешь мак! — пристально глядя в глаза, процедил участковый. — Анашу куришь, по морде вижу…
— Ищи! — пожал плечами Алик.
— Найду когда-нибудь, не отвертишься!
Трое сели на лошадей, стали подниматься по тропе, куда ушел купец.
Алик вернулся в избушку. Вещи и продукты были разбросаны, жалобно мяукала кошка. Он вспорол банку тушенки, выковырнул кусок мяса, бросил на пол, сам пожевал. Запить бы хоть водой, но чайник оказался пуст. Спускаться к ручью не хотелось. Алик поправил спальный мешок на нарах и снова улегся.
Приступ прошел так же неожиданно, как и начался. Однажды в полдень Алик проснулся, ощущая сильный голод, наварил кастрюлю супа, прибрал в избе, а на следующее утро вышел на работу с твердым намерением резать траву дотемна, не меньше десяти мешков в день.
Деньги были нужны: прикупить продукты, приодеться к зиме — штормовой костюм висел на нем лохмотьями, у рубахи один рукав до локтя, другого вообще нет. Сапоги, и те — рванье, заштопанное суровыми нитками. Неделю Алик работал на совесть: заготовил недостающее и перетаскал на берег. Оставалось всего ничего — перебросить мешки через реку, и он решил прийти домой пораньше.
