Внезапно справа и чуть впереди прозвучал грозный лай Маузера. Затем наступила секунда затишья.
– Ко мне! Сюда! – тревожно закричал Геворк.
Андрей кинулся к нему со всех ног. Уже подбегая, он услышал чьи-то голоса, заглушаемые гулким лаем Маузера.
Фонарик вырвал из тьмы часть кювета. Андрей увидел лежащих на земле людей.
– Кто вы? Кто такие? – допытывался Геворк.
– Развяжите…
Подошла машина. Из кабины выпрыгнул Гукасян.
– Что обнаружили? – Он наклонился к кювету. – Да это наши! Павлов? – позвал он. – Вы живые?
– Двое мы еще дышим, товарищ начальник, – отозвался конвоир. – А вот Газарян – не знаю. Его с машины сбросили, он разбитый весь, уже часа два молчит.
Шофер опять крикнул:
– Развяжите скорее!
Кто-то из бойцов спрыгнул в кювет и ножом разрезал веревки. Шофер, всхлипывая, пытался влезть на обочину, но не смог. Его подхватили под руки и вытащили. Ноги у него подламывались. Газаряна уложили на чью-то шинель и понесли к машине. Он был без сознания. Сердце билось слабо.
– Павлов! Вы можете говорить? Что произошло?
– Могу, товарищ начальник! – Он попробовал подняться, но это у него не вышло. – Я весь целый, товарищ начальник, только отдышусь немного… Мне бы кусок хлебца и глотнуть чего-нибудь…
Ему дали хлеба, отрезали вареного мяса, захваченного в дорогу. Гукасян отвинтил крышку фляги со спиртом. Шофер тоже отпил глоток.
– Спасибо, товарищ майор!
– Ладно, Павлов. Докладывай самое главное. Сейчас вас всех троих доставят в колонию на машине…
– Товарищ майор! – Павлов наконец утвердился на ногах. – Очень большая к вам просьба: позвольте принять участие в розыске.
– Да разве ты в силах? Посмотри на себя!
– Выдюжу, товарищ начальник. На карачках согласен ползти, вас не обременю.
– Как же вас не нашли наши мотоциклисты, они же тут проезжали!
– Промчались мимо как сумасшедшие, товарищ майор! И туда и обратно гнали с грохотом. Крику нашего им слышно не было, а мы в яме лежим, им не видно… Возьмете, товарищ начальник?
– Ладно. Везите этих двоих. Павлов останется.
Машина ушла.
Майор Гукасян присел на обочину, опустив ноги в кювет.
– Спрос за ошибки с тебя потом будет, Павлов. Сейчас скажи, известно тебе что-нибудь, куда они пошли?
– Сильно спорили они, товарищ начальник. Дьякон у них за главного. Как он скажет, так и сделают. Он планов своих никому не открывал. В своей голове все держит… Но только знаете что, товарищ майор? – добавил Павлов, запнувшись на секунду. – Очень Числов нажимал, что им никак нельзя бросить машину.
– Ну и что?
– Подозрительно мне было. Похоже, для нашего сведения это говорилось.
– Какой вывод делаешь, Павлов?
– Бросят они машину, товарищ начальник!
– Может, бросят, а может, и нет. Ничего мы с тобой не знаем. Какая у них цель? Пробиться по возможности в город и там рассредоточиться. А в дальнейшем – выбраться поодиночке за пределы нашей республики. Такая большая группа не может долго оставаться незамеченной. С другой стороны, днем им в городе появляться опасно. Одежда на них наша, смену добыть неоткуда. Первый же постовой возьмет их на подозрение. Вот теперь и придумай, на что они решатся! – Майор отвернулся, сложил руки рупором, крикнул: – Ерофеев, прошу ко мне!
Подскочил и козырнул плотно сбитый скуластый лейтенант.
– Возьмите своих людей, пойдете налево, через солончаки. Обшарьте по возможности широко всю местность. Путь будете держать с таким расчетом, чтобы выйти к селу Тазагюх. Там ждите моих распоряжений. А я засяду в Караджуре. Товарищей из питомника прошу придать группе толкового проводника с собакой. Маршрут ответственный.
Геворк велел идти Вруйру Тамразяну с Найдой.
– Полуянова ко мне, Дрнояна ко мне! – потребовал майор.
Пока он объяснял начальникам групп их маршруты и задания, Геворк подошел к Андрею. Глаза у него при свете фонарей казались на лице черными провалами. Судя по всему, он в эту тревожную ночь чувствовал себя отлично.
– Андрей, ты пойдешь с майором. Я включаюсь в группу Дрнояна, там, видать, будет горячо. Пока что счет один – ноль в нашу с Маузером пользу.
Андрей засмеялся, пожал ему руку:
– Желаю удачи тебе и Маузеру.
Группы одна за другой уходили в ночь. Не было суеты, беспорядочных пререканий и обычной для такого дела неразберихи. Видимо, все удалось продумать заранее. Кто-то оставался с машинами, кто-то был назначен для связи. Голоса людей теперь звучали приглушенно и деловито.
