Кицунэ не видела этого. Мир после удара молнии полыхал багровой болью. Новую опасность она заметила только тогда, когда кулак чудовища ударил ей в грудь и, круша ребра, бросил к земле. Вспышки боли сверкали одна за другой по мере того, как враг, приземлившись рядом с упавшей, ухватил ее за ворот опаленного пальто и начал избивать со свирепой яростью дикого зверя.
Жизнь Кицунэ на этом закончилась бы, взбешенный демон забил бы ее до смерти, но Кеничи, приподнявшись на локте, бросил на помощь девчонке марионетку. Жрец Дзясина метнул косу, сбившую деревянную куклу на подлете, однако щепа и обломки, ударившие в бок, отрезвили жуткого зомби.
— Проклятье, — бросив месиво, в которое превратил свою жертву, йома поднялся и пнул окровавленное тело ногой. — Не сдержался, убил.
— Похоже, и у тебя нервы не железные, — посмеиваясь, заявил Шимару. — Хотел ведь захватить живой.
— За труп — половина денег, — огрызнулся Кэндзо. — Не хотел убивать, но она нарвалась. Сердца мне, бывало, резали. Но глаза — никогда! Всплеск эмоций, и вот результат.
— Хочешь сказать, что из-за глаз взбесился? — жрец посмотрел на глазницы йома, в которых черная протоматерия уже сворачивалась в две сферы, готовясь обрести форму глазных яблок. — Не криви душой, демон. Ты можешь легко их восстановить, и зрение у тебя отличается от обычного человеческого. Тебя разозлило то, что девчонка атаковала как рядовой воин тайдзюцу. Пустышка. Великого духа в ней нет, а значит, больших денег нам не видать.
— За носителя духа — шестьсот миллионов. За обычного генетически измененного — десять. За мертвого генетически измененного или хозяина духа — пять. Что пять, что десять миллионов — это не цена! Один рейд на прибрежный город Ветра дает гораздо больше! Я брался за работу ради хороших денег, а в итоге просто потратил время.
— Учти, что два с половиной миллиона принадлежат храму Пожирателя. Не то чтобы они нам были нужны, но…
— У лидера требуй. Отдаст, возьмешь.
Шимару отстраненно хмыкнул. Было похоже на то, что требовать что-то у главы желанием верховный жрец нисколько не горел.
— Что будем делать с остальными? — спросил Шимару, поглядывая на разгромленных и бессильно лежащих на земле недавних противников. — Я так понял, что они больше не нужны?
— Камигами-но-отоме можно продать. Убей остальных, и возвращаемся. Я заберу мешок с деньгами. Хоть малый взнос, да все же наш…
Кэндзо склонился, потянулся к Кицунэ, но окровавленная оборотница вдруг ожила и, вывернувшись из-под его рук, ринулась в сторону. Щупальца метнулись следом, Кицунэ кувыркнулась через голову, уходя от них, и подскочила к лежащему на земле Райдону. Мальчишка слабо застонал, когда девчонка перевернула его на спину и сдернула с пояса шиноби связку осколочных гранат.
— Как ими пользоваться? — выкрикнула Кицунэ, которую уже оплетали щупальца. — Говори скорее!
— Выдерни предохранитель… бросай… задержка… четыре секунды…
Йома направился к Кицунэ, а жрец, забросив косу на плечо, побрел к лежащей на земле Хикари.
— Все еще хочешь сражаться, отродье лабораторий? — голос Кэндзо звучал равнодушно и холодно. Большинство щупалец втянулись в его тело, куски плоти совместились, и демон стал похож на уродливого, шрамированного человека. — Бесполезно. Второй раз за такой краткий промежуток тебе внутренние врата тела не открыть. Гранаты бессильны. Мой непроницаемый покров не пробить обычной стали и огню.
— Стойте! — что есть сил закричала Кицунэ, привлекая к себе внимание жреца. — Не смейте причинять никому вреда, слышите?
— Почему? — полуобернувшись, ехидно осведомился Шимару.
— Потому что… — Кицунэ прижала гранаты к своей груди и вцепилась в предохранители с явным намерением вырвать их. — …За труп — в два раза меньше денег!
Повисла тишина, нарушаемая только шумом огня и треском горящих деревьев. Пауза длилась несколько бесконечных секунд, а затем Шимару презрительно рассмеялся:
— Мы получим за твою смерть пять миллионов. Остальное восполнит при продаже камигами-но-отоме! На черном рынке за такую красотку дадут не меньше десяти!
— На законном рынке камигами-но-отоме стоит сто пятьдесят миллионов, — прервал болтовню напарника Кэндзо. — На черном мы можем получить десять за молодую и… только три за старую. Леди Хикари уже больше шестидесяти семи? К тому же она — герой для множества людей. Такой рабыней нельзя будет хвастаться. Три миллиона. Не больше.
