— Ну что же, так или иначе, большое вам спасибо, — сказала Элайн. — Может быть, вы продадите нам немного хлеба?
— С удовольствием.
Женщина и Элайн вошли в полутемный магазин. Девушка глубоко вдохнула прекрасный запах свежевыпеченного хлеба.
— Здесь пахнет в точности так же, как в кухне моей тетушки.
— Ваша тетушка любит печь?
Элайн кивнула, потеряв способность отвечать, ее горло перехватил спазм, а глаза наполнились слезами.
— Тетушка Джудит любила печь, — быстро произнес Грег. — На самом деле... — он запнулся и огляделся. — А во время войны, пятьдесят лет назад, ваш магазин тоже существовал?
— Мой дедушка открыл эту лавочку в 1918-м году, когда вернулся с фронта. С первой войны, — уточнила хозяйка. — А почему вас это интересует?
— В время войны наша тетя Джудит была эвакуирована в вашу деревню; она часто вспоминала об удивительной хлебной лавочке... Неужели об этой самой?
— Она до сих нор осталась единственной в деревне, — пожилая женщина лучезарно улыбнулась. — Конечно, в те времена она существовала на этом самом месте. Тогда ею управляли моя матушка и ее сестры. — Она облокотилась на стеклянный прилавок, отодвинув табличку, просившую не облокачиваться на стекло. — Я играла вместе с эвакуированными детьми. Как звали вашу тетушку?
— Джудит Уолкер, — мягко ответила Элайн.
Хозяйка нахмурилась, глядя на волосы Элайн.
— Я не припомню, чтобы среди них были рыжеволосые девочки...
— У моей тетушки были черные волосы; а рыжим был мой отец. Он родом из Уэльса, — добавила девушка.
— Из Уэльса. А откуда именно?
— Из Кардиффа. Меня зовут Элайн Повис. А это мой... брат, Грег.
— Да, сходство несомненное, — заметила хозяйка. Она взглянула за дверь, мимо которой шли целые толпы народа. — А надолго ли вы задержитесь здесь? — неожиданно спросила она.
— На ночь. Самое большее — на две, — быстро ответил Грег.
— У меня есть одна комната. Это комната моего сына, но сейчас он в Лондоне, работает там в театре. Я с удовольствием предоставлю ее вам.
— Мы безмерно благодарны, — незамедлительно отреагировала Элайн. — Мы, конечно же, заплатим...
— Нет, вы ничего не должны мне платить, — просто перебила ее хозяйка. — А сейчас вы, на самом деле, хотели немного хлеба.
* * *
— Мы ожидали прибытия около десяти тысяч людей... а сейчас здесь никак не меньше тридцати, — спокойно произнес сержант Гамильтон, и его уэльский акцент придавал при этом словам некую музыкальность. Он перевел взгляд с Виктории Хит на Тони Фоулера. Я затребовал дополнительно двадцать офицеров и, кроме того, попросил прислать еще сорок. Если повезет, то прибудут десять человек, — добавил он без тени иронии или горечи.
Тони Фоулер поднялся и подвинул к себе телефонный аппарат.
— У меня есть веские причины считать, что Грегори Мэттьюз, которого мы должны допросить в связи с шестью убийствами и похищением молодой медсестры, сейчас находится здесь. Я позабочусь о том, чтобы у вас было достаточно людей.
Виктория Хит обернулась и взглянула на заполненную народом улицу за вымытым до блеска окном полицейского участка.
— Если он здесь, то он может находиться где угодно.
— Если он здесь, мы его непременно найдем, — уверенно отозвался сержант Гамильтон.
Тони Фоулер опустил телефонную трубку на рычаг.
— Будем надеяться, что мы найдем его прежде, чем он совершит очередное убийство.
* * *
Грег, залившись краской смущения, стоял возле окна спиной к Элайн, в то время как девушка переодевалась в рубашку и джинсы. Несколькими минутами раньше он нечаянно застал ее в тот момент, когда она, раздеваясь, стягивала через голову пропитанную потом рубашку, и поймал себя на том, что его глаза слишком долго не могли оторваться от ее обнаженной груди.
— Что мы теперь делаем? — спросила Элайн, встав рядом с ним у окна и закатывая рукава рубашки.
Избегая ее взгляда, Грег почувствовал, как его щеки снова загорелись от смущения. Отвернувшись от окна, он честно признался:
— Не знаю.
— Бриджид хотела, чтобы мы приехали сюда. Здесь все началось, здесь им всем раздали Святыни.
Грег присел на край жесткой кровати, поставил сумку на колени и достал из нее дневник Джудит вместе с другими ее записями.
