Доран внимательно вгляделся в это лицо, пытаясь понять, разыгрывает ли мастер показную скромность или подлинно склонен себя недооценивать? Но лицо мистера Коркорана было непроницаемо и спокойно.
— А чем вы занимаетесь, сэр?
— О… — Коркоран обаятельно и беспечно улыбнулся, — наукой, но совершенно безуспешно. Учёный из меня, боюсь, такой же, как скрипач.
Звучало это двусмысленно. Однако Доран, несмотря на то, что Коркоран весьма заинтересовал его, счёл дальнейшие расспросы навязчивыми и предложил проводить гостя в выделенные ему апартаменты. Тот любезно кивнул, не дожидаясь лакеев, подхватил свой саквояж и двинулся следом. Но едва они успели подняться на несколько ступеней боковой лестницы, как двери холла распахнулись и появились вернувшиеся с пикника.
Первым племянника заметил милорд Хэммонд, восторженно всплеснувший руками. Доран неосознанно чуть отодвинулся от приехавшего, спустился на ступень и отошёл к перилам. Но и отсюда он не мог не заметить впечатления, произведённого вновь прибывшим. Стивен Нортон оперся спиной о колонну и смотрел на мистера Коркорана остановившимся взглядом, раболепным и потерянным. Странно напрягся и Морган, став словно меньше ростом и потерявшись. Чарльз Кэмпбелл сразу показался усталым и обречённым, между тем как Клэмент Стэнтон смотрел на брата с плохо скрытой неприязнью, почти злостью. Остолбеневшая мисс Розали Морган озирала мистера Коркорана с глупой изумлённой улыбкой, мисс Хетти Нортон замерла с полуоткрытым ртом, мисс Софи Хэммонд, казалось, не могла понять, не ангельское ли это видение. Мисс Стэнтон, не спуская с кузена взгляда, закусила губу и о чём-то задумалась.
Сам он помедлил несколько мгновений, оглядывая вошедших, потом неторопливо спустился к дяде и оказался в его объятиях, затем ровно и спокойно поздоровался с кузеном, бесстрастно поклонился мистеру Кэмпбеллу, мистеру Моргану и мистеру Нортону, наклонив голову едва ли на дюйм. Доран, оставаясь на ступенях парадной лестницы, заметил теперь его стройность и прекрасную осанку, Коркоран был немного выше других мужчин, и взгляд его, обращённый на друзей мистера Стэнтона, отразил некоторое высокомерие. Впрочем, это могла быть и игра света. Коркоран попросил милорда Лайонелла представить его своим очаровательным гостьям. Столь же мило улыбаясь, поклонился каждой, с особой теплотой приветствуя кузин — Софи и Бэрил, назвав их «дорогими сёстрами».
Тут милорд Хэммонд спохватился, что гость устал с дороги и должен успеть переодеться к обеду. Доран вторично выразил готовность проводить мистера Коркорана в его комнаты. После того, как они удалились, никто в холле не произнёс ни слова, все молча разошлись по своим гостиным.
За обеденным столом вначале говорили только хозяин дома, его друг-священник и мистер Коркоран, рассказавший об Италии, о своих путешествиях, о нескольких работах, опубликованных им в научных журналах и получивших неплохие отклики. Внимательно выслушав племянника, милорд осторожно поинтересовался:
— В обществе ходили слухи, что ты перешёл в католицизм.
Племянник безучастно улыбнулся.
— Глупые клубные сплетни, милорд. Нужно же людям о чём-то говорить. Вас видят в новом смокинге — и говорят, что вы ударились в модничанье, если у вас в руках книга, разъясняющая некоторые католические доктрины — ждите сплетни, что вы ударились в католицизм. Я сломал мундштук трубки, отдал отремонтировать, потом подумал — и купил новую. Но мастер починил старую. Увидев у меня в руках две трубки — распустили слух, что я «ударился в коллекционирование». Ни во что я не ударялся, дядюшка.
— Ну, а каковы твои планы? — милорд Лайонелл не сводил с племянника восторженного и влюблённого взгляда.
Кристиан снова улыбнулся.
— Меня особо предостерегали от путей армейских и семейных. Был бы призван Господом — предпочёл бы церковь. А так, если хватит ума и таланта, посвящу себя науке. — Он помолчал, потом продолжил, — на путях, не требующих одиночества и созерцания, я небезопасен. — С лица Коркорана исчезла улыбка, он был серьёзен и, казалось, высказывал убеждение.
Дальнейший разговор ещё больше удивил Дорана. Коркоран поинтересовался, не продал ли, упаси Бог, дядя свой лес за Лысым Уступом? Все угодья целы? Мистер Хэммонд заверил его, что все триста акров лесов по-прежнему в его полной и нераздельной собственности, правда, ему не хватает ни сил, ни людей навести там порядок, убрать бурелом, прореживать лес тоже некому. А уж Чёртова топь…
