Софи вздохнула. Скорей бы.
Она пожалела, что пригласила с собой Эстер Нортон. Хэтти, в последний год бывшая её ближайшей подругой, всё больше разочаровывала. Софи и раньше замечала, что кроме выгодного замужества ту ничего не интересует, и перспектива вступить в брак без любви подругу ничуть не пугает. Не менее удивил и брат Хетти — и странностью манер, и чем-то неосознанным, но пугающим. Стивен почти не замечал её дорогой, лишь однажды уронив какой-то расхожий комплимент. Хорош принц. Сестра Бэрил тоже разочаровала. Жалкая дурнушка, совершенно никчёмная. Софи подумала, что сама она вызывает зависть сестры своей красотой, но разве не стоило сделать над собой некоторое усилие и преодолеть чувство, не делавшее ей чести? Жаль, конечно, что Бэрил так некрасива, — но думая об этом, Софи невольно улыбнулась.
Ни один из мужчин не вызвал у неё интереса, принцев здесь не было, мисс Розали Морган показалась недалёкой и ограниченной девицей, и Софи вздохнула, подумав, что ближайшие недели в Хэммондсхолле мало чем порадуют её. Впрочем, может быть, кузен Коркоран будет более интересен? Её заинтриговало то, что она услышала о нём.
Но всё так странно! Все они, четверо кузенов и кузин, связаны родственной кровью, но, воистину, совсем чужие друг другу. Росли отдельно, никогда не были скреплены ни душевной близостью, ни жизненными событиями, и сегодня она о сестре знает даже меньше, чем о подруге. Впрочем, такая подруга, как Бэрил, ей и не нужна. В ней совершенно ничего женского — ни умения одеться, ни кокетства, ни обаяния. Даже жалко становится.
Мисс Софи медленно пошла вдоль садовой галереи к озеру.
Солнце уже появилось из-за Лысого Уступа, когда в сад вышла Эстер Нортон. Красота летнего утра заставила её в полной мере оценить Хэммондсхолл, и она решила сегодня же внимательно приглядеться к будущему владельцу этого прекрасного поместья. Между тем Клэмент Стэнтон, не найдя кузины в гостиной, куда зашёл пожелать ей доброго утра, поспешно вышел в сад. Навстречу ему поднялась мисс Нортон, чьи удивительные волосы были сегодня перевиты белой лентой, невольно привлекающей взгляд. Но взгляд мистера Стэнтона, скользнув по ней, как по пустому месту, торопливо двинулся дальше по саду.
— Доброе утро, мистер Стэнтон, не правда ли, прелестное утро?
Мистер Стэнтон тоже счёл утро прелестным и спросил у мисс Нортон, не видела ли она его кузины Софи? Нет, не видела, но может быть, она на озере? Но вместо того, чтобы пригласить её прогуляться туда вдвоём, он, торопливо кивнув, устремился вдоль галереи. Мисс Нортон проводила его задумчивым взглядом. Молодой наследник Хэммондсхолла вёл себя не очень-то воспитанно, его поведение граничило с грубостью и чванством. Джентльмен так себя не ведёт.
На террасе появились мисс Бэрил Стэнтон и два гостя мистера Стэнтона — Чарльз Кэмпбелл и Гилберт Морган. Оба они не знали, куда себя девать в ожидании завтрака, при этом Морган тепло пожелал мисс Стэнтон доброго утра, спросил, как ей спалось на новом месте?
Бэрил ответила, что она прекрасно выспалась, но это было ложью. На самом деле, она почти не спала. Злые слова Клэмента накануне вечером больно уязвили её, а красота кузины, с которой они не виделись целую вечность, унизила. Сейчас, беседуя с мистером Морганом, Бэрил поймала его беглый взгляд на мисс Нортон, — и снова расстроилась до того, что на глаза навернулись слёзы.
Однако мистер Морган, мельком разглядывая мисс Нортон, вовсе не восхищался, как думала Бэрил. Он не собирался реализовывать план, возникший в его голове по приезде. Если через неделю появится чёртов Коркоран… Глупо всё. Впрочем, за мисс Бэрил стоило и поухаживать, тем более что тридцать тысяч нужны и Кэмпбеллу. Коркоран на такую и не взглянет. Но Гилберт решил не торопиться: стать женихом мисс Бэрил можно лишь в крайнем случае, а крайние случаи в жизни встречаются нечасто. Они пробудут здесь до конца лета — вот к концу лета он и обременит себя недельным ухаживанием, пока же нужды в этом Морган не видел.
Софи Хэммонд издалека увидела Клэмента Стэнтона и вздохнула. Неужели он сразу собирается досаждать ей своими ухаживаниями? Она вгляделась в лицо подходящего кузена. Какие у него холодные глаза… Ей трудно было поверить, что этот человек вообще может любить. Клэмент робко поприветствовал её. Жестокий и властный, он привык желать — и получать желаемое, но теперь оказался в зависимости от чужой воли, чужих желаний и чужого решения. Он был изнурён и раздражён, поминутно срывался на сестре, злился на свою беспомощность. Как могло получиться, что его столь разумно выстроенная жизнь, в которой все было продумано, вдруг оказалась в зависимости от решения девицы, без которой странным образом всё переставало быть значимым? Почему он всегда глупел в её присутствии и ощущал непонятную робость?
