Мэгги прошла уже половину пути, и тут, к ее смущению, некоторые из собравшихся начали опускаться на колени, когда она проходила мимо. Какая-то женщина дотронулась до ее платья. Девочка прикоснулась к ее руке. Когда кто-то оторвал лепесток от ее цветов и поцеловал его, она в испуге сделала шаг назад.
Сэм начал было спускаться со ступенек алтаря, чтобы защитить будущую жену, но Мэгги поймала его взгляд и покачала головой. Она была одна, когда потеряла сына. У нее не было отца, который повел бы ее к алтарю. И этот путь она пройдет одна.
«Да придет царствие твое… царствие твое… Да будет воля твоя… Отче наш… на земле… как на небе…» — пели люди в церкви Мэгги, падая на колени, хотя здесь не было Джесса, ее цветка лилии и розы.
«Да святится… да святится… имя твое… имя твое».
Когда Мэгги подошла к алтарю, ее так переполняли противоречивые чувства, что казалось, она сейчас потеряет сознание, но там был Сэм, и он ее поддержал. Шармина взяла цветы. Служительница шагнула вперед и стала энергично обмахивать Мэгги, приговаривая:
— Держись, дитя мое, держись.
Церемония должна начаться с ее клятв и закончиться его клятвами. Мэгги слышала молитвы, но не понимала их. Она только знала, что стоит рядом с Сэмом, а Джесса здесь нет. Но она все равно улыбалась. Пел хор. Она механически повторяла слова священника. Слышала ирландскую клятву, которую произнес Сэм:
«По воле Христа и небес, ты будешь любить меня. Как солнце идет своим путем, так и ты пойдешь за мной. Как свет для глаза, как хлеб для голодного, как радость для сердца, так и ты будешь для меня, возлюбленная моя, пока смерть не разлучит нас».
Когда священник объявил их мужем и женой и Сэм поцеловал ее, приглашенный солист встал и нежно запел ирландскую свадебную песнь, как они и планировали.
Рядом, за руки взявшись, стоят,
Обручальные кольца на пальцах блестят.
Сегодня сбываются все их мечты,
Молодых поздравляют и дарят цветы,
Благослови их, Боже, и ты!
Они под руку вышли из церкви под звуки ирландских волынок, шестеро шаферов пытались оттеснить аплодирующих зрителей.
— Благослови нас, Мать, — крикнул кто-то.
У подножия лестницы Мэгги бросила свой букет, и болтушка-Шармина жадно поймала его. Банкета не будет, потому что Джесса нет.
Мэгги собиралась сказать Сэму, что между ними все кончено, в отеле, но выражение влюбленности на его лице вызвало желание вернуться обратно, снять платье и переночевать у Шармины. Однако лестница была забита людьми.
Какой-то старик, напугав ее, выскочил из толпы и поцеловал подол платья.
— Отец, оставь ее в покое! — приказал Сэм. Он отстранил старика, и пока Шармина застенчиво махала им вслед, поспешно усадил новобрачную в поджидающий «Роллс-Ройс».
— Черт возьми, что все это значит? — спросил Сэм, когда дверца захлопнулась. Он схватил ее за руку, потом поцеловал. — Ты выглядишь замечательно в этом платье, но я боялся, что они разорвут тебя на кусочки.
Мэгги не могла сказать ему о разводе здесь, в машине. Водитель услышал бы. Ей придется сказать ему в отеле, в конце концов.
— Ты когда-нибудь присутствовал на церковной службе, где все прихожане — чернокожие?
— Не могу этого утверждать.
Мэгги отвела глаза, думая о Джессе и о евангельских гимнах, которые они однажды пели вместе с Джессом на вилле на озере Маджоре.
— Не пытайся убедить меня, что так бывает всегда, Мэгги. За кого они тебя принимают?
Она сняла вуаль, откинулась на спинку и вздохнула.
— Понимаешь, они знают, что я была матерью Джесса.
Сэм хлопнул ладонью по сиденью.
— Мы не должны были возвращаться в Нью-Йорк!
— Нет, должны. — Мэгги огляделась вокруг и сделала вид, что удивлена. — Сэм, ты взял напрокат «роллс»! О, не надо было.
— Это организовали парни из «Молли Мэлоунз». Их свадебный подарок. Я знаю, что уже говорил это, Мэгги, но в ближайшем будущем могу действительно затоптать Феликса Росси насмерть за то, что он с тобой сделал. — Он выглянул в окно. — Посмотри на это безобразие.
— Все уже закончилось. — Мэгги окинула взглядом полный людей тротуар, в то время как «роллс» медленно тронулся с места. — Все закончилось. Джесса нет.
Сэм взял ее за манжету, расшитую бусами.
