Когда Луис положил руку ему на спину и заговорил, она чуть-чуть приоткрыла раздвижные двери, чтобы слышать.
— Все знают Франсиско Мигеля, — сказал Луис, повышая голос.
— Привет, Франсиско, — крикнул кто-то по-испански. — По-прежнему похищаешь людей?
Он киднепер?
Все благодушно рассмеялись, а Франсиско снисходительно усмехнулся.
— Я хочу сделать заявление, — сказал Луис.
Услышав это, мужчины замолчали и собрались вокруг него.
— Судьба выбрала для семейства Монтесума прекрасную судьбу, и с сегодняшнего дня мы распространим ее на всю La Raza, мексиканскую расу, на метисов и индейцев, которые прозябают в нищете в нашей стране. В своих делах я буду поступать так, как поступал бы Сапата, если бы был богат. Но мне нужна ваша помощь.
Под их перешептывание Луис поднял бокал.
— Начиная с этого вечера я больше не хочу слышать, как вы говорите окружающему вас миру «mande usted» — как прикажете.
Сначала они колебались, будто хотели посмотреть, кто знает правильный ответ на это заявление. Когда кто-то ответил «Si, seňor», остальные последовали его примеру.
— Начиная с этого вечера, — продолжил Луис, — вы всегда будете знать свое место — siempre sabran su lugar.
На этот раз воцарилось молчание. Луис произнес одну из фраз, выражавшую раболепие мексиканцев. Ее передавали от конкистадоров до представителей современной элиты, и она подразумевала, что они не будут сопротивляться голоду и смерти. Ее не произносили те, кто рисковал жизнью, отправляясь на север, чтобы заработать денег и спасти свои семьи от голодной смерти.
— Здесь ваше место, — выкрикнул Луис. — La cima! Вершина!
— A la сima! — закричали они.
— Primero la familia! — ответил Луис. — Viva Mexico![34]
Под одобрительный шепот Луис поднял руку Франсиско.
— Ahora hablare con Francisco.[35] Мы с ним сегодня обсудим наше дело.
Очевидно, это был намек, чтобы все ушли. Один за другим они обнимали друг друга, как положено, и желали спокойной ночи. За один день Луис стал старейшиной огромной семьи. Некоторые, прощаясь, называли его «дон Луис».
Через несколько мгновений Корал услышала стук в дверь.
— Войдите, — крикнула она.
Вошел Луис, держа в руках коробку.
— Ты подслушивала?
— Подслушивала. — Корал подошла к нему и шаловливо присела в низком реверансе, потом выпрямилась и обняла Луиса.
— Ты был великолепен.
Он улыбнулся.
— Теперь твоя очередь. Надень это.
Она взяла коробку и открыла ее.
— Давай. Я хочу посмотреть. Надень это.
Луис ждал, пока она надела блузку с открытыми плечами из белой органзы. Она не доходила до талии. Длинные прозрачные рукава ниспадали волнами на запястья. Потом Корал надела черную юбку из того же материала. Она сидела низко на талии и облегала бедра, а потом ложилась пышными складками, спускавшимися сзади до пола. В коробке лежала белая камелия, которую она приколола на волосы.
Луис полез в карман и вынул украшение со словами:
— Кораллы для Корал.
Она взяла ожерелье и гармонирующие с ним серьги, надела их и встала перед зеркалами.
— Сегодня вечером называй меня сеньоритой.
— Ты еще никогда не была такой красивой.
— Спасибо, Луис.
— Ты знаешь, что сегодня свадьба?
Она отвела глаза.
— Да. Какое у меня задание на сегодняшнюю ночь?
— Развлекать Франсиско Мигеля. Он соберет мою стаю орлов и прогонит плохих койотов. Он нейтрализует контрабандистов наркокартеля.
— Расскажи мне что-нибудь о нем.
— Мы вместе выросли. Когда я закончил колледж, Франсиско уехал в Военную кавалерийскую школу, это обеспечило бы ему работу на конюшне, и он мог бы заняться конным спортом. Вместо этого Франсиско на собственном опыте узнал, насколько продажны большинство мексиканских военных и полицейских. Окончив кавалерийскую школу, он создал банду киднеперов под названием «Los Jinetes», «Всадники».
Корал обернулась.
— Банду киднеперов?
— Она была одной из наиболее успешных в Мехико и славилась тем, что использовала сообщников из окружения жертв — парикмахера, недовольного служащего — для того, чтобы получить информацию и доступ к похищаемому. Франсиско и его люди захватывали человека, не применяя оружия, а после получения выкупа возвращали жертву, хорошо накормленную и без единой царапины. Физические угрозы не применялись, только перспектива очень долго не увидеть своего родственника. Все говорили, что если уж их похитят, то пускай это сделают «Всадники».
