Глава XIII Шесть избранников
Господь призвал их в Париж. Все они сошлись там, привлеченные всемирною славою университета, в котором в свое время преподавали Святой Альберт Великий и Святой Фома Аквинат.
Никто из них не был французом: савоец Петр Лефевр; четыре испанца: Франциск Ксаверий, Яков Лайнез, Салмерон, Бобадилла; португалец: Симон Родригец.
Мы уже встречали в Алкале Лайнеза, Салмерона и Бобадиллу, учившихся там одновременно с Игнатием. Обстоятельства встречи первых двух с Игнатием в Париже могут показаться некой случайностью, совершившейся по воле Провидения.
Проходя однажды перед гостиницей, Игнатий увидел двух путешественников, слезавших с коней; по свойственной ему доброте он предложил им свои услуги: это были Лайнез и Салмерон.
Сколь радостно для приехавших в чужой город иметь возможность объясняться на родном языке. Отношения, возникшие в тот день, становились все теснее. Игнатию не потребовалось много времени, чтобы покорить сердца своих соотчичей.
Бобадилла был привлечен иным путем. Он родился в бедной семье и часто не имел ни гроша в кармане; тронутый милосердием святого, он предался ему всем сердцем.
Так же быстро присоединился к нему Симон Родригец, человек пламенной и исключительно цельной души.
Что касается Петра Лефевра, то он первый понял святого Игнатия Поэтому за ним навсегда осталось прозвище «первого сотоварища» святого Игнатия.
Каждому из них, в положенный час, Игнатий преподал Духовные Упражнения. Все они прошли через них, и все стали новыми людьми.
Оставался Франциск Ксаверий. Игнатию понадобилось несколько лет, чтобы привлечь его. Известно его изречение: «Мне труднее всего было проникнуть в душу Франциска Ксаверия».
В подтверждение этого может быть приведена одна редко отмечаемая подробность: из всех, дававших обеты на Монмартре 15 августа 1514 г., Ксаверий был единственным, не совершившим еще Духовных Упражнений. Конечно, прошло уже по крайней мере семь месяцев, как он полностью прилепился к Богу, но Игнатий, очевидно, предпочитал дождаться каникул, чтобы Ксаверий мог всецело отдаться Упражнениям.
История Ксаверия раскрывает совершенно особый подход Игнатия к душами, способ этот мы находим в советах, даваемых им тем, кто, по его выражению, должен «давать» Упражнения.
«Следует, — говорит он, — изучить душу того, кому они даются. Если замечаешь, что душа эта отягчена [он употребляет слово crassa, сгущена] любовью к почестям, то нужно удовольствоваться беседами об основных истинах. Остальная часть Упражнений слишком тонка для них».
Итак, он стал изучать Ксаверия и быстро установил, что блестящий наваррец исполнен тщеславия. Чтобы убедиться в этом, достаточно было заметить, с каким презрением он смотрел на Игнатия и с каким старанием избегал его. Ксаверий полагал, что может обесчестить себя, разговаривая с плохо одетым человеком, унизившим себя до нищенства.
Но в то же время Игнатий заметил в нем противоречие, которое для менее прозорливого судьи показалось бы непонятным. И Игнатий не ошибся. Этот столь тщеславный, столь занятый самим собою, столь увлеченный величием и блеском человек с первых же дней стал другом Петра Лефевра. Игнатий знал это от самого Петра. Как! Ксаверий, дружащий с сыном бедного крестьянина, пастуха овец на пастбищах Верхней Савойи!
Разве это не знак того, что душа Ксаверия не чужда величия, что она доступна для красот Евангелия, что в ней могут быть задатки большого служителя Бога!
После долгого изучения Игнатий, неизменно сохранявший величайшую осторожность, пришел к следующему выводу: «Никого и ни в чем нельзя принуждать, надо молиться и ожидать часа Божья». В следующем столетии Святой Винцент де Поль скажет: «Великой мудростью обладает тот, кто удерживает себя и не „перескакивает" через Провидение».
