Святослав - страница 11

имя. Скажем, шотландцы англов сассенахами зовут. Но англы, завоевав Британию, назвали ее не Сассенахией, а именно Англией. То же с Францией, Нормандией, Данло… вот других примеров — не единого. И еще — они, «гребцы» эти самые, Петрухина, видать, не читывали. Свое имя именно за племенное считали, а не за род войск или профессию. В договорах с Византией Х века: «Мы от рода русского». Послы, что к Людовику Благочестивому за сто лет до того ездили, говорили, что «они, то есть их народ, зовутся Рос». С Роотси этим эстонским тоже не все ясно. Эстонцы этим словом то шведов, то ливов зовут, карелы — финнов. И притом — мало ли как за тысячу с лишним лет значения слов меняются? В XVIII веке, скажем, пруссаки — немцы. А за каких-то полтыщи лет до того пруссами звали племя в Прибалтике, которое не то что немцами не было — ненавидело немцев лютой ненавистью, воевало с ними насмерть. За такой срок — и как смысл слова изменился, а тут вдвое больше прошло. Не убеждает.

Тем более, что и само-то словечко, «ротс» это самое… я про это нарочно напоследок припас. Неудобно. Стыдно просто. Историк все-таки. Коллега. В общем, не звучало оно по-шведски. Вообще никак не звучало. Не было такого слова. Ни в каких источниках оно не отразилось. Об этом еще Генрик Ловьмяньский в книге «Норманны и Русь» писал. А русский перевод той книги как раз Петрухин комментировал. Хотелось бы верить, что не знал, но…

Неудобно-то как…

Пуще того. Другой историк, А. Назаренко, недавно в актах немецких IX века слово Ruzzi нашел, в смысле русские. Про купцов. А слово это, по точной науке лингвистике, из «ротс» образоваться не могло. Только из «русь». То есть уже тогда купцы-гребцы эти себя не шведским, а славянским словом называли, в полном соответствии с таможенником арабским, Ибн Хордадбегом. Помните, тот, что меха да мечи русские в 40-е годы того столетия досматривал? Так он русских купцов прямо «одним из племен славян» именует. И Петрухин об этом тоже знает. Цитирует в другой книжке даже. Ох… вы простите, уважаемый читатель, что я сейчас так путано… простите, вам не доводилось у коллеги, знакомого за карточным столом прилюдно из рукава пачку козырных тузов вытянуть? И как ощущения? Кто бы в такой ситуации остался спокоен, пусть первый кинет в меня камень.

Можно, конечно, сказать, что он не один такой. Целая школа, неонорманнистами себя называют. Так ведь это не легче, это хуже, когда компанией — и с тузами. Это даже статья другая!

И название ша… то есть школы не очень понятное. «Нео», как известно, означает «новый». Так вот все, что мы у Петрухина и многих других прочли, слово в слово можно было прочесть не у «новых», а у самых что ни на есть старых норманистов — Миллера, Шлецера, Тунманна — в XVIII еще веке. И прочие доводы те же, один к одному. Варяги — это-де общее название скандинавов, значит, и русь — норманны. Имена русов — скандинавские, «русские» названия порогов у Константина Багрянородного — тоже. Да и послов русских Людовик Благочестивый принял за «свеонов» (eos gentis egge Sveonorum).

Не будем говорить про клинические случаи, когда из этой теории пытались вывести неполноценность славян перед норманно-тевтонскими «сверхчеловеками» (помните юного испанца из первой главы?). По-моему, теория эта обидна как раз для скандинавов. Воля ваша, но нет ничего «сверхчеловеческого» в том, чтобы за два века от призвания варягов до крещения напрочь раствориться в этих самых «неполноценных» холопах и данниках, позабыв буквально все, вплоть до родной речи и Богов. Между прочим, члены королевской семьи франков, на которых любят кивать неонорманнисты, до Х века говорили между собой и заключали дипломатические соглашения на германском языке, а романским наречием подданных почти не владели. Это через полтысячи лет после завоевания франками Римской Галлии! Для сравнения представьте Дмитрия Донского, пишущего к Михаилу Тверскому или Олегу Рязанскому письмо на шведском языке, норманнскими рунами. А ведь франки по сравнению с завоеванными были сущими дикарями, уж, казалось бы, кому, как не им, у римлян учиться… да, первое негерманское имя появилось у франкских государей еще век спустя, в