— Пришли.
Сестра остановилась за дверью.
— Может, вы хотите помолиться за него?
Желая утешить Шарлотту, она опустила ладонь ей на плечо.
— Я очень верю, что это поможет. Если вам что понадобится или захотите о чем-то спросить, меня зовут Марианн.
— Я так благодарна вам за все… Спасибо.
Сестра отправилась обратно на свой пост.
Очень долго стояла Шарлотта, замерев перед дверью. Наконец решившись, подошла к кровати Патрика, подвинула себе стул и села лицом к двери. Слезы полились неудержимо, и, когда она вытерла их, долго и тяжело смотрела на блестящие кончики своих пальцев, задумавшись о том, каким образом исцеляющие силы в ее ДНК с такой легкостью перетекли в сына Коэна. И будет ли геном мальчика полностью перекодирован, чтобы стать похожим на ее собственный… и на геном Иисуса? Не может быть, что все было так просто, иначе не окончился бы бедой контакт Джошуа с ковчегом.
«На генетическом уровне что-то во мне должно быть иначе».
Но как можно определить такой отличительный признак, как осуществить генетический отбор? Предположение раввина — о том, что она была среди «избранных», — казалось ей неправдоподобным.
«Но как, как ящик с лежащими в нем каменными плитками, скипетром и костями различает людей? С другой стороны, кости-то не простые — светятся, как лунные скалы. И этот удивительный свет на крышке ковчега… Всемогущий вечный свет».
Предположение о том, что египтянам каким-то образом удалось наткнуться на секреты мироздания и Бога, казалось притянутым за уши. Даже современное генетическое исследование не в состоянии ближе подойти к разгадке этих тайн. Ну а если в том, что поведал ей Коэн, были крупицы истины? Исход Моисея. Единый верховный Бог, каким-то образом материализовавшийся в потоке света?
Шарлотта осторожно опустила ладонь на предплечье Донована и внимательно осмотрела прозрачные внутривенные трубки, что, извиваясь, тянулись к его руке.
Рука показалась ей такой холодной.
Из своей сумки она достала маленький шприц, на треть наполненный ее кровью, и сняла с него колпачок. Затем оглянулась — не наблюдает ли кто за стеклянной стеной. Укрывая шприц в руке, Шарлотта ввела иглу в инъекционный порт. Прошептав тихонько молитву, она надавила на поршень. Еще один беспокойный взгляд в коридор. Никто не видит. С надеждой и нетерпением вглядываясь в Донована, она с трудом могла представить себе, что сейчас происходит в его организме — на генетическом уровне. Перезапись генов? Саморегенерация клеток? Одно она знала наверняка: раны начали заживать. Волшебным образом?
— А сейчас ты почувствуешь легкое покалывание, — прошептала она, гладя Патрика по руке.
Белфаст
Шарлотта легко и неторопливо шагала рядом с отцом Донованом, ее туристические ботинки шуршали по блестящей от росы траве миллтаунского кладбища. Прохладный ветерок шелестел чуть тронутыми желтизной листьями дуба, предвестниками ранней осени. Пологий склон холма открывал волнующую панораму города, начинающегося сразу же за автострадой 501. Бодренький джаз доносился от кафедрального квартала — там стартовал второй день Белфастского музыкального фестиваля.
Донован заканчивал очень важный разговор по мобильному — ему позвонили, едва они с Шарлоттой вышли из машины. С улыбкой священник опустил телефон в карман, взглянул на Шарлотту, и брови его дрогнули.
— Новости?
Она откинула с лица рыжие пряди. Мешковатый свитер «Блэнли Вулен Миллз» уютно согревал ее.
— Швейцарские гвардейцы взяли его минувшей ночью, когда он пытался улизнуть из Ватикана.
— Что с ним будет?
— Уж точно ничего хорошего. Отец Мартин подделал документы, чтобы сделать этим двоим пропуск… Портье убит, тебя похитили…
— …Тебя бросили умирать.
— И это тоже, — скромно ответил он. — За соучастие в таких делах…
Он мрачно покачал головой.
— Обвинения очень серьезные. Расследование продлится несколько недель. А мы, само собой, будем свидетелями.
— Само собой.
— А когда ты собираешься вернуться в Израиль?
— Может, через несколько дней. Я им сказала, что еще не поправилась.
— Но ты намерена вернуться туда? — спросил Донован, во взгляде его была настойчивость.
