Герцог д’Эпернон приказал препроводить убийцу в надежное место, подальше от ярости толпы, которая уже начала собираться вокруг кареты. Короля поспешно доставили во дворец, где им занялся его личный врач, доктор Пти. Но ничего уже нельзя было сделать для спасения жизни монарха. Он скончался после второго удара кинжала.
Один из солдат королевской гвардии доставил задержанного во дворец Реца рядом с Лувром. В карманах у убийцы было восемь серебряных монет, бумага с именем Бильяра, четки и таинственный кусочек пергамента в форме восьмиугольника, на каждой стороне которого было написано имя Христа, а в середине — фраза: «Готов к мукам терзаний во имя Божье». Цареубийца, некий Жан-Франсуа Равальяк, утверждал, что прибыл из города Ангулема и родился тридцать два года назад. Он был человеком крепкого телосложения, рыжеволосым, с глубоко запавшими глазами и длинным носом; на вид ему было больше тридцати лет.
Самое странное, что д’Эпернон знал Равальяка еще с тех времен, когда был правителем Ангулема. Жан-Франсуа Равальяк был прислан к нему по приказанию отца-иезуита д’Обиньи. Иезуиты хотели, чтобы Равальяк поступил на службу к правителю как телохранитель и одновременно агент Священного Альянса.
Во время допросов, которые проводили господа де Жанен, Бульон и Ломени, Равальяку сказали, что король только ранен и что им нужны имена заговорщиков. Равальяк, закованный в цепи, был доставлен в башню Монтгомери в Консьержери. Цареубийца повторял только, что «ни один француз и ни один римлянин (последователи папы) не помогал мне и не был моим соучастником». Равальяку устроили очную ставку с отцом д’Обиньи, но так ничего достоверно и не узнали. Равальяка предали суду и приговорили к казни.
Уже после казни Равальяка всплыли новые детали заговора. Одна из служанок маркизы де Верниль обвинила свою хозяйку, герцога д’Эпернона и герцога де Гиза в том, что они вместе с иезуитами были вдохновителями убийства Генриха IV, и утверждала, что слышала, как несколько недель назад они говорили обо всем этом.
Служанка вскоре исчезла — как раз тогда, когда вдовствующая королева стала регентшей Франции до совершеннолетия дофина, который должен был царствовать под именем Людовик XIII. В Риме папа Павел V служил торжественную мессу в память усопшего короля, а в это время в некоем тайном месте в катакомбах Вечного города служили другую мессу — за католического мученика Жан-Франсуа Равальяка.
В этом странном деле было много вопросов, которые так и остались без ответа. Например: откуда столь быстро появились после покушения три вооруженных человека, закутанных в черные плащи? Кто они такие? Кем они были посланы, кому служили? Хотели ли они заставить молчать исполнителя цареубийства, чтобы имена тех, кто его задумал, так никогда и не были открыты? Был ли замешан в заговоре герцог д’Эпернон? Какую роль играли во всем этом иезуиты? Кто оставил королю записку с предупреждением? Ни на один из этих вопросов так никогда и не был найден достоверный ответ.
Как бы то ни было, много лет спустя французская полиция открыла, что Жан-Франсуа Равальяк входил в странную мистическую католическую организацию — так называемый «Круг Октагон (Восьмиугольник)», или «Восемь». Членами этой организации были католики-фанатики, слепо преданные римскому папе. Эти люди имели военную подготовку, в частности владели специальными видами оружия, и готовы были отдать жизнь во имя истинной религии. Символом этой организации был восьмиугольник с именем Христа на каждой стороне. Посередине был написана фраза — лозунг организации: «Готов к мукам терзаний во имя Божье».
Во многих книгах и документах этот загадочный, окутанный покровом тайны «Круг Октагон» связывается со Священным Альянсом, с папской разведывательной службой, но эту связь никогда не удавалось подтвердить непосредственно. Даже сегодня и деятельность, и даже само существование этой организации, как и ее возникновение и имя основателя, продолжают оставаться неразгаданной тайной.
Королева-регентша решила уволить прежнего первого министра, герцога де Сульи, и назначить на его место некоего Кончино Кончини, флорентийского искателя приключений, быстро превратившегося в ее фаворита. Этот итальянец сумел оказать влияние на политическую жизнь десятилетия, следовавшего за 1610 годом, — до такой степени, что его современники единогласно признавали, что он добился власти значительной и почти чрезмерной для иностранца при французском дворе. Но, кроме того, Кончини превратился еще и в одного из лучших парижских информаторов папы Павла V. Этот человек не был собственно членом Священного Альянса, но оказался одним из самых замечательных шпионов, которые когда-либо имелись в распоряжении римских пап XVII века.
