Первым делом Генрих IV приказал удалить из Парижа всех испанских солдат, что было воспринято Филиппом II как серьезное предупреждение, как нечто, что могло перерасти в открытую войну между двумя странами. Агенты Священного Альянса предупредили папу Климента VIII, что ему лучше держаться в стороне, так как они знали, что Генрих IV готов был отречься от кальвинизма и принять католичество, что на самом деле и произошло. Сознавая, что, только отказавшись от протестантизма, он сможет положить конец расколу в государстве, Генрих IV, как то и предвидели агенты Священного Альянса, 25 июля 1593 года вступил в лоно католической церкви.
Вместо того чтобы принять сторону Мадрида, Климент VIII предпринял усилия к тому, чтобы католическая Франция и католическая Испания подписали Вервенский мир (2 мая 1598 года) и положили конец войне, которая уже в течение трех лет разоряла обе страны. Подписанием Вервенского мира Филипп II признавал Генриха IV законным королем и возвращал ему завоеванные испанцами северо-западные территории Франции. После многих лет испанского владычества Кале вновь становился французским. В те же самые дни Генрих IV Нантским эдиктом установил свободу вероисповедания на всей территории Французского королевства.
Франко-испанское примирение вызвало неудовольствие Елизаветы, которая называла короля Франции «этот неблагодарный антихрист». И ее сопротивление установлению прочного мира снова сделало ее объектом внимания агентов Священного Альянса. В конце концов Климент VIII должен был продолжать защищать истинную веру, даже если для этого ему пришлось бы дать согласие на убийство королевы-еретички.
Елизавета I, дабы показать, что рука ее не дрогнет, когда надо будет подавлять католицизм, проявляла неслыханную жестокость. В начале девяностых годов королева распорядилась казнить 61 священника и 47 мирян. В 1593 году парламент проголосовал за так называемый «Закон против папистских государств», запрещавший католикам удаляться от своих жилищ более чем на двадцать километров. Со времени казни Марии Стюарт английские католики поуспокоились или, может быть, поняли, какова будет ее роль в истории. Но иезуиты, верные папе и Филиппу II, по-прежнему оставались самыми страшными врагами еретички Елизаветы.
В 1593 году некий иезуит, посланный Священным Альянсом, выехал из Нидерландов с намерением бросить адскую машину в королевскую карету и таким образом покончить с Елизаветой. По-видимому, агенты Уолсингема сумели это предотвратить. Но действительно очень близок к тому, чтобы убить Елизавету Английскую, был доктор Родриго Лопес.
В начале 1594 года английский двор был все еще погружен в атмосферу недоверия и сомнений вследствие одного дела, в котором был замешан фаворит королевы граф Эссекс. В течение уже восьми лет личным врачом Елизаветы I был некий доктор Родриго Лопес, крещеный еврей португальского происхождения. Этот медик, с тех пор как в 1558 году обосновался в столице Англии, успел приобрести достаточную известность среди лондонской знати. В числе его клиентов были самые важные придворные: лорд Бургли, граф Лестер, Роберт Сесил и даже сам граф Эссекс. В награду за услуги, оказанные королеве, ему было предоставлено монопольное право на импорт анисового зерна, благодаря чему он сумел многократно увеличить свое состояние. Так что совершенно никого не удивляло, когда этот медик среди ночи входил в королевский дворец со своими полными лекарственных снадобий черными чемоданчиками.
Благодаря своему португальскому происхождению Родриго Лопес входил в круг друзей дона Антонио, претендента на португальскую корону. На самом же деле этот человек служил королю Испании в качестве агента римского папы и Бургли, шефу английской разведки. В декабре 1593 года Эссекс начал свою собственную охоту за шпионом, которого обвинял в намерении от имени папы Клемента VIII и Филиппа II убить королеву. В январе 1594 года лорд Эссекс отправил Энтони Бэкону, одному из доверенных людей королевы Елизаветы I, следующее послание:
«Я обнаружил весьма опасную и подлую измену. Речь идет о том, чтобы лишить жизни ее величество путем отравления. Исполнителем же сего злодеяния должен быть доктор Лопес. У меня есть все улики для того, чтобы доказать это так же ясно, как день».
