Совещание продлилось несколько часов, за это время мы успели выпить по несколько чашек кофе… и две бутылки коньяка – Испанец, зараза, все-таки, соблазнил содержимым своего саквояжа. Ну, это даже и к лучшему, обсуждение сразу же пошло более бойко и продуктивно.
– Подвожу итог всему, ранее изложенному, – громко сказал я, вставая из-за стола: – Если мы срочно, что-нибудь не изменим, то обороне города – писец! Если, здесь, здесь и здесь – наши позиции очень хорошо защищены, то вот, здесь, здесь и здесь – тыкая пальцем в карту, я указал на самые не защищенные места, – не оборона, а хрень собачья. Татары порвут её, как Тузик, грелку. Надо срочно провести ротацию сил, чтобы укрепить слабые отряды, за счет более сильных.
– Не получиться, – тут же вмешался Гена Патрохов, остальные поддержали его дружным гулом, – все отряды самоорганизованные, фактически это группы людей, которые объединились вокруг одного или нескольких лидеров по принципу соседства или родства. Лишь с несколькими из них получится договорится, остальные не примут чужаков и никого не отдадут из своих.
– Ну, значит надо объединить людей вместе, – спокойно сказал я. – Как только, каждый боец, отрядов самообороны осознает себя, частичкой чего-то общего, то сразу же уберутся разногласия и трения.
– И как ты это сделаешь? – спросил атаман.
– Легко, дам им то, что они потеряли: стабильность и централизованную власть. А если, проще, то надо создать один единый отряд, который подомнет под себя остальные, но сделать это надо так, чтобы люди сами хотели к нам идти. Для этого, необходимо провести несколько эффектных акций….и пустить пыль в глаза.
– А подробней объяснишь, что задумал? – спросил Дед. – Уж больно ты витиевато говоришь, ничего не понять, прямо, как депутаты наши – вроде и слова русские произносят, и каждое слово по отдельности понятно, а что сказал, так в итоге никто и не понял.
– Объясняю: этап первый – выбираем один из отрядов, к примеру, сотню Кажанова, – я ткнул пальцем в сторону Степы, – и присоединяем к нему, всех наших пацанов и сочувствующих. Выдаем общую форму, оружие, усиленный продуктовый поек, знаки отличия, назначаем командиров… и платим зарплату. Введем график боевых дежурств, чтобы бойцам было время отдыхать. Организуем место отдыха с обязательными развлечениями. Когда остальные увидят, все это благолепие, сами к нам прибегут просится. Надо только столкнуть телегу, а там она разгонится, только и успевай, что догонять!
– Не понял, как это зарплату? – спросил Ветров. – Вы, что собираетесь людям платить деньги, за то, что они кровь проливают… да, да! – Данил, аж заикаться начал, от возмущения. – Да, наши деды в гробу от такого перевернуться… где это только видано, чтобы деньги платить?! Мы же не наемники, как арабы и турки. Мы – защитники города, как наши деды в сорок первом… они то, уж точно не деньги воевали.
Все-таки алкоголь, очень плохо влияет на не окрепшую психику подростков, вон как Ветрова забрало – кричит, руками машет, пытаясь что-то доказать. Дурачок!
– Данил, ты, что и, правда, думаешь, что солдаты во время Великой отечественной войны, воевали бесплатно? – широко улыбнувшись, спросил я. – Ошибаешься. Им платили и вполне неплохо. Причем, боевым частям платили намного больше, чем тыловым или находящимся на участках фронта, где царит затишье.
– Точно! – поддержал меня Испанец. – Очень широко применялась система премирования за подвиги и уничтоженную вражескую технику. К примеру, за каждый подбитый фашистский самолет, платили одну тысячу рублей, что равнялось ежемесячной зарплате офицера, столько же платили за танк. Ты, Ветров, просто, о войне, судишь, исключительно по фильмам, а там такого не показывают. Точно так, как и не показывают быт солдат. Никогда не думал, куда ходили солдаты в туалет, сидя в окопах? А, прямо под ноги себе и ходили, если не было, конечно возможности организовать сральник, где-нибудь в стороне. Так, что война, она на самом деле не такая уж и красивая штука, как показано в кинематографе.
– Ну, не знаю! – гордо ответил Ветров, – вы как хотите, но я денег брать не буду!
