Меня, окружили, практически зажали, враг был совсем рядом. Я лежал за поваленным деревом в неглубокой заполненной водой ямке, где-то поблизости пробегал ручей. Лежать было хорошо, от холодной воды, занемела спина и ноги – боль ушла, не оставив о себе даже малейшего напоминания. Мне было легко и хорошо, в автомате был пристегнут последний диск, надо было, лишь изредка поднимать над головой «папашу» выпуская короткие очереди в сторону противника. Когда закончатся патроны в диске, я откину автомат в сторону и закричу, что сдаюсь… если повезет, то враг подойдет вплотную и можно будет открыть огонь из «гоши», который лежал рядом с навинченным глушителем. Короче, хрен вам, а не взять меня живым!
– Все! Все мужики, я сдаюсь, – громко крикнул я, отбрасывая ППШа в сторону. – Сдаюсь!
– Если сдаешься, то тогда выходи с поднятыми руками, – раздался довольный крик, из-за дерева, метрах в сорока от меня.
– Не могу. Мужики, я ранен, – для убедительности, пришлось добавить в голос страдальческие нотки и высунуть из-за укрытия перебинтованную ступню. – Видите, я не могу идти. Я – ранен!
– Ну и на хрен ты нам тогда нужен? – справедливо заметил невидимый глазу собеседник. – Нам тебя, что на себе тащить?
– Не убивайте меня? – плаксиво запричитал я. Сейчас главное не переиграть, а то ведь могут и из брезгливости пристрелить, все-таки вид плачущего мужика не всем по нраву. – Меня нельзя убивать, я много знаю. Мой позывной – Анархист. Может, слышали?
– Врешь? – голос собеседника, аж, осип от удивления. – Чем докажешь?
– Не знаю, помогите мне! Доставьте к своему начальству, у них есть мои фотографии, они вам подтвердят… ну пожалуйста!
– Хорошо, но учти, если выкинешь какой-нибудь фокус, мы тебя на ремни порежем.
– Не выкину, честно слово! Клянусь здоровьем своего сына! – легко клясться здоровьем того, кого у тебя и в помине нет… девки у меня – две дочери, а сына бог не послал.
Видимо, именно клятва на здоровье собственного ребенка и была той каплей, которая решила мою судьбу. Кусты раздвинулись и на поляну вышли два бойца, вооруженные «веслами» – АК-74. Один шел чуть впереди, а другой сзади… шли правильно, страхуя друг друга и не перекрывая секторы стрельбы. Бойца противника смотрели не только на меня, они контролировали еще и кусты за моей спиной.
– Руки подними! – приказал боец, идущий первым.
– Я не могу, у меня правая рука застряла под корягой, а сил выдернуть её нет, – я немного привстал, делая вид, что отчаянно дергаю правой рукой, стараясь вытащить её из-под коряги, при этом левая рука лежала вдоль туловища, всего в паре миллиметров, от спрятанного в расщелине ствола, рукоятке пистолета.
– Да, что ж ты за кретин такой косорукий? – произнес боец, нагибаясь над корягой. Чтобы посмотреть, что там с моей рукой.
Взгляд обоих солдат был прикован к коряге, где, по их мнению, была надежно зажата моя правая рука.
Щелк, щелк, щелк, щелк – «гоша» выплевывал пулю за пулей в сторону врага. Первые две пули попали в ноги бойца, который со мной разговаривал, от этого он упал лицом вперед, при этом его голова оказалась в нескольких сантиметрах от меня… руку протяни и дотронешься. Немного подкорректировав стрельбу, оставшиеся патроны в магазине, я выпустил во второго солдата противника, который в этот момент, вскидывал, только, что опущенный автомат к плечу. Несколько пуль попали парню в ноги и куда-то в район паха, ну, а что делать, если выше он прикрыт тяжелым бронежилетом.
Ну, а потом, мне только и осталось, что откатиться за ствол дерева, вжимаясь всем телом в пропитанную водой землю… кусты, вокруг моего убежища, расцвели яркими дульными вспышками стреляющих автоматов. Их оказалось неожиданно много… автоматы стреляли со всех сторон…
