С утра я уходил в венгерское Министерство обороны, встречался там с советским генерал-полковником. Как потом я узнал, в каждом министерстве обороны стран Варшавского Договора находился советский генерал со штатом переводчиков и порученцев, чтобы согласовывать и контролировать военных данной страны.
Большой Иван перед началом работы над фильмом сказал мне:
— Не зажимайся. Снимай, что понравилось и поразило, тогда это понравится и другим. Забудь про внутреннего редактора: это можно, а это нельзя. Можно всё.
— И давно можно? — спросил я.
— Не выёгивайся, — попросил Большой Иван. — Чтобы снять такой фильм, военные могли послать своего нормального режиссера и оператора, который знает, чего можно, а чего нельзя. А нужен взгляд со стороны. Но разумный, как у тебя. Не квасной, как у наших патриотов, и не отвергающий все родное.
После того как Большой Иван посмотрел отснятый материал, он попросил меня:
— Напиши, что ты понял, но не сказал в своих комментариях в фильме.
— Разве в фильме нет подтекста? — спросил я.
— Только для умных.
— Наверху полные идиоты?
— Не полные, не все, но есть и идиоты…
— Я пришел к…
Помню, что я тогда запнулся, подбирая выражение. Мне не хотелось говорить «печальным» или «безнадежным выводам», потому что после разговоров с венгерскими, болгарскими, польскими, чешскими и немецкими офицерами я понял, что невозможно объединить необъединяемое.
Венгры были союзниками немцев в первой мировой войне, и во второй мировой войне тоже. Они особенно упорно сопротивлялись, когда наши войска вступили в Венгрию. Самые кровопролитные бои были на озере Балатон. Потом очень многих венгерских офицеров уволили из армии, многие сидели в тюрьмах, поэтому военные особенно активно участвовали в путче 1956 года. И даже самые вроде бы лояльные к нам помнили, что мы дважды оккупировали Венгрию: в 1945 году и в 1956-м. А чешские офицеры помнили о своем позоре. В 1968 году, когда в Чехословакию вошли наши войска, чешская армия осталась в казармах, потому что получила приказ оставаться в казармах. В польской армии все еще тлел конфликт между Армией Крайовой и Армией Людовой, между офицерами, ориентированными на Запад, и офицерами, которые пришли в Польшу с Советской Армией. Немцы в последние полтора века всегда были нашими противниками и не могли стать за несколько лет нашими союзниками. Такого не бывает, хотя отбор происходил особенно тщательный. Молодые офицеры обычно были сыновьями партийных работников и офицеров службы безопасности. И даже при таком отборе молодые офицеры мечтали о великой германской армии.
После Венгрии мы вернулись в Москву, чтобы через три дня вылететь на военном транспортном самолете в Германскую Демократическую Республику. Пожелание Главного политического управления Советской Армии высказал генерал, который обязательно инструктировал нас перед каждой поездкой.
— Армейская форма у немцев так напоминает форму вермахта, что лучше не травмировать наших телезрителей. Снимите немцев-моряков.
Немцы для интервью выделили молодого капитан-лейтенанта, командира торпедного катера, выпускника Бакинского военно-морского училища.
— Когда преподаватель истории морских сражений рассказал, что немецкие подводники были лучшими во второй мировой войне, я чуть не заплакал. Это же правда! Мы были лучшими. Мы топили и англичан, и американцев, и… русских. Но тогда мы были противниками, а теперь братья по оружию, — сказал он, а когда оператор выключил камеру, попросил: — Насчет русских не показывайте руководству. Меня могут неправильно понять.
— Мы ничего не будем показывать вашему руководству. Пленку будут проявлять в Москве, — успокоил я его.
Потом был обед, я выпил не так уж и много, но меня почему-то развезло, и я уснул. Предложили поспать перед дорогой и оператору, и звукооператору, и ей.
В Москве на кинопленке у оператора и на магнитной пленке у звукооператора не оказалось именно того куска, о котором просил командир катера.
Не думаю, что решение отмотать пленку и вырезать компрометирующие куски принималось на уровне капитан-лейтенанта.
Я подмонтировал отснятый материал, написал закрытый комментарий и стал ждать, когда материал посмотрят в Главном политическом управлении армии.
