— Прости, я не хотела вот так врываться в день твоего возвращения домой. Я просто… я забыла, что сегодня тот самый день…
— Эй, — улыбнулась ей Нэнси. — Я очень рада, что ты пришла. Теперь нам можно закатить большую вечеринку в честь моего возвращения домой.
— О, это так мило с твоей стороны, — сказала Кора-Энн, а потом повернулась к Эмили. — Ты права, Эм, твоя сестра великолепна!
Эмили не могла вспомнить, говорила ли она подобное Коре-Энн, но ей было приятно, что та так сказала. Нэнси же никак не отреагировала на комплимент. Она продолжала стоять и смотреть на них.
Эмили подумала, что, должно быть, Нэнси слишком устала от повышенного внимания, но Кора-Энн всё не унималась.
— Нэнси, — затарахтела она, — мне так нравятся твои серьги!
Нэнси откинула свои прямые рыжие волосы в сторону, демонстрируя маленькую серьгу в виде ракушки.
— Сама сделала, — гордо заявила она.
Но потом выражение её лица снова стало пустым, как и несколько секунд назад. У Эмили снова сжалось сердце, а ведь мама говорила, что Нэнси стало уже гораздо лучше.
Конечно, мама так же предупреждала, что не стоит ожидать многого, когда Нэнси приедет домой.
— Дай ей время, — снова и снова повторяла миссис Уолнер своей дочери.
Но, несмотря на это, Эмили всё равно казалось, что её сестра, как заведённая, выполняет какие-то движения, чтобы создать впечатление, что с ней всё в порядке. Она казалась такой бледной, какой-то безжизненной и замкнутой.
Наконец-то Нэнси заметила Буча, скакавшего за ней по пятам.
Она наклонилась, чтобы погладить его. Буч тут же бухнулся на спину, задрал кверху лапы и замер в ожидании, когда она почешет ему живот.
— Это Буч, — представила его Эмили. — Мне кажется, ты ему нравишься.
Нэнси улыбнулась.
— Наша симпатия взаимна.
Казалось, будто Нэнси впервые заметила Эмили.
— Привет, Эм, — тихо сказала она. Эмили расслабилась. Это была прежняя Нэнси.
Эмили усмехнулась в ответ:
— Привет.
Они принялись обниматься снова и снова. Затем, взявшись за руки, они повернулись лицами к остальным членам семьи.
— Это та картина, которую мне нравится наблюдать, — сияя, сказал мистер Уолнер своей жене Джейд. — Одна счастливая семья.
Эмили услышала, как её мама всхлипнула носом. Все удивлённо повернулись к ней.
— Извините, — пробормотала миссис Уолнер, роясь в своей сумочке в поисках салфетки. — Я просто…
— Что ж, — вставила Джесси, сверяясь с часами. — Ей удалось продержаться без слёз две минуты и двадцать девять секунд. Ты выиграла пари, Эмили.
Все рассмеялись, включая миссис Уолнер, которая, смеясь, принялась сморкаться в носовой платок.
— А где Рич? — спросил мистер Уолнер, нахмурив брови. — Он должен был быть здесь, — сказал он, глядя вверх на лестницу.
— Хью, — миссис Уолнер опустила свою руку на плечо мужа, — только не начинай, хорошо?
— Хорошо, но, всё-таки, где же он?
— Наверное, дуется в своей комнате, — предположила Джесси. — Ты ведь наказал его, помнишь?
— Я сделаю гораздо больше, если он не спустится прямо сейчас. Его сводная сестра вернулась обратно домой спустя год своего отсутствия, а он даже не удосужился выйти из комнаты, — мистер Уолнер покачал головой. — Всё без толку!
— Хью, — начала миссис Уолнер, но была перебита супругом.
— Не волнуйся. Я не собираюсь ругаться с ним. Рич! — позвал он. — Нэнси вернулась. Спускайся к нам, скаут.
— Папа, ему четырнадцать лет, — простонала Джесси.
— И что с того?
— Ты называл его скаутом, когда Ричу было семь лет, и тогда он действительно был скаутом.
— Ну, он же был им, — проворчал в ответ мистер Уолнер. Он подошёл к подножию лестницы и положил одну руку на перила. — Рич, немедленно спускайся к нам, иначе будешь наказан на три месяца. Всё ясно? Я считаю. Пять… четыре…
Наверху громко хлопнула дверь. Спустя мгновение на вершине лестницы появился Рич. Все смотрели, как он спускался вниз, засунув руки в карманы джинсов. Он пронёсся мимо Эмили, специально задев её.
— Эй, — окликнула Эмили.
Рич повернулся и широко улыбнулся ей. Эмили подумала, что это было больше похоже на оскал, чем на улыбку.
— Привет, — поздоровался он с Нэнси, вынув руку из кармана, чтобы помахать ей. — Как ты?
