Взяв топор, копье и несколько обрывков каната, Угль пошел обратно.
Арн поднялся на ноги лишь после того, как Угль скрылся в лесу. Он был в растерянности, не зная, как ему себя вести. Никогда прежде он не задумывался, почему рабы повинуются приказаниям. Просто повинуются, и все. А тут вдруг один из них, к тому же мальчишка, не желает повиноваться. Это неправильно. Должен ведь соблюдаться закон и порядок. Но как же все-таки быть, если Угль откажется подчиняться и будет и впредь делать, что ему заблагорассудится? Как его наказать? Побить? Страшно, потому что Угль, наверно, сильнее его, вдруг он даст сдачи? Если уж он осмелился не подчиниться приказанию, он, конечно, и сдачи дать не побоится.
У Арна голова шла кругом от этих неразрешимых вопросов. Нехотя начал он рвать сухую траву, потом отыскал на старом, морщинистом дубе немного засохшего мха. Хвороста в лесу было полно, и, собрав все в охапку, он побрел туда, где еще вчера стояло селение.
Все было так, как сказал Угль. На месте его дома над грудами обрушившихся толстых бревен по-прежнему вились струйки дыма. Земля и покрывшая ее зола были еще горячие и обжигали Арну босые ноги, поэтому он выбрал бревно, конец которого дальше всех торчал в сторону. Уложив на земле сухую траву и хворост для костра, он зажал небольшой пучок травы в руке. Потом поскреб камнем обуглившееся бревно там, где оно дымило всего сильнее положил на это место засохший мох и стал осторожно дуть.
Вначале шел только дым, и Арн начал было злиться. Но вдруг белый язычок пламени лизнул мох, и он тотчас вспыхнул. Арн поспешно сунул в огонь пучок сухой травы и бросил загоревшуюся траву в приготовленный рядом хворост. Сверху он накидал обугленных чурок, и вскоре костер полыхал уже вовсю. Сам не зная почему, Арн был очень собою доволен. Когда пришел Угль, он сидел у костра, неподвижно глядя в огонь.
Угль еще издали почуял запах дыма и направился прямо к костру.
— Вот это здорово, — сказал он, подойдя ближе. — Теперь у нас, по крайней мере, есть огонь. А я, смотри-ка, что нашел! — весело продолжал он и, бросив Арну обрывки каната, вытянул вперед обе руки, в которых держал сломанное копье и топор.
— Где ты это взял?
Арн был явно изумлен, однако в голосе его слышалось возмущение и чуть ли не угроза.
— В лодочном сарае. Там, наверно, и еще много чего найдется. Только темень такая, что пришлось пробираться ощупью. Но теперь-то у нас есть огонь, так что мы можем пойти туда с факелом.
Угль был доволен и горд своей находкой и не придал значения неприязненному тону Арна.
— Откуда ты знал, что в лодочном сарае есть и копье о топор?
— Откуда знал? Да ничего я не знал. Но чтобы построить дом, нам нужен топор, а когда строят корабль, то тоже работают топором, вот я и подумал, что, может, найду его в сарае.
— Ну, а копье? Что же, и его ты нашел в лодочном сарае?
— Да, конечно. Оно валялось в куче хлама. Но ты погляди: если укоротить древко и заточить наконечник, у нас будет прекрасный нож.
— Не верю я тебе. Это копье небось было у тебя где-нибудь припрятано.
— То есть как это?
— Ты что, не знаешь, что рабу не положено носить оружие? Давай их сюда — и топор и копье!
Угль почувствовал, как в нем разливается ярость. Он сжал копье и топор так крепко, что ладоням стало больно, а радостная улыбка исчезла с его лица.
— Возьми, — процедил он сквозь зубы, чувствуя, что у него перехватило дыхание. — Возьми, если сможешь! И если посмеешь!
Сердце его бешено колотилось, и он сам не знал, отчего оно больше колотится — от ярости или от ужаса. Ужаса перед тем, что он сделал: взбунтовался, восстал против свободного человека.
Арн по-прежнему сидел на земле и не мигая смотрел на Угля. В глазах у него были страх и изумление. Страх, потому что он уже не сомневался, что Угль сильнее, к тому же в обеих руках у него оружие. Изумление, потому что он никогда еще не слышал, чтобы раб возражал или отказывался повиноваться. Даже взрослые рабы всегда его слушались, что бы он им ни приказал. А тут этот Угль, мальчишка! И он не только отказывается повиноваться, он еще смеет угрожать!
