Свободное владение Фарнхэма - страница 189

– Почему? – обманчиво мягким голосом спросил Фрост.

– Бессмысленных вопросов не бывает, – вмешалась Хелен Фишер.

– Правда? А куда девается дырка, когда съешь бублик?

– Не мешайте ему, пусть ответит, – прервал разгорающийся спор Фрост.

– И отвечу, – согласился Дженкинс. – Почему не ответить? Люди так уж устроены, что воспринимают три пространственных измерения и одно временно́е. Существуют дополнительные измерения или нет – такой вопрос не имеет для нас смысла, ведь нам все равно не узнать этого, не узнать никогда. Все эти рассуждения – просто довольно безобидный способ убить время, вроде ковыряния в носу.

– Неужели? – вкрадчиво спросил Фрост. – А вам никогда не попадалась под руку теория Джона Уильяма Данна[42] о вложенных друг в друга вселенных со вложенными друг в друга временами? А ведь он тоже инженер, как и вы. И про Успенского[43] не забывайте. Он считал время многомерным.

– Секунду, профессор, – вмешался Роберт Монро. – Я просматривал их работы, но все равно считаю возражение Дженкинса вполне убедительным. Ну как может этот вопрос иметь смысл для нас, по устройству своему неспособных воспринять дополнительные измерения? Это как в математике – можно сконструировать любую математику, на любой системе аксиом, какую только душа пожелает, но, если в природе нет явлений, которые она описывает, такая математика – только пустое сотрясение воздуха.

– Очень разумно сформулировано, – согласился Фрост. – Но я могу дать на это столь же разумный ответ. Вера в теоретические построения обязана основываться на наблюдениях – либо своих, либо компетентного, заслуживающего доверия экспериментатора. Вот я и верю в двумерное время на основании наблюдений – своих собственных.

На несколько секунд в комнате воцарилась тишина.

Молчание прервал Дженкинс:

– Но этого же просто не может быть, профессор. Вы по самой своей сущности не можете воспринимать две временные координаты.

– Спокойнее, спокойнее, – остановил его Фрост. – Да, верно, я, как и вы, могу воспринимать их не одновременно, а только поодиночке. Я изложу вам теорию времени, которую мне пришлось разработать для описания своего необычного опыта. В большинстве своем люди считают время чем-то вроде колеи, по которой они движутся от рождения до смерти столь же неуклонно, как паровоз по рельсам; они инстинктивно воспринимают время как прямую линию: прошлое – сзади, будущее – впереди. Так вот, я имею все основания считать – да какое там считать, – я знаю, что время сходно скорее с поверхностью, чем с линией, и с довольно-таки холмистой поверхностью, если уж на то пошло. А эта самая колея, по которой мы двигаемся, – кривая такая дорожка, петляющая между холмами. Кое-где дорожка разветвляется, и ее ответвления убегают по боковым долинам, впадинам – называйте их как хотите. Вот в этих-то точках ветвления вы и принимаете критические решения, определяющие дальнейшую вашу жизнь. Там вы можете свернуть направо или налево – и прийти к совершенно различным будущим. А кое-где встречаются такие места, где, постаравшись, можно вскарабкаться по крутому склону – или спуститься по нему – и перескочить сразу через тысячу, а то и миллион лет. Только, если вы все время смотрите тупо себе под ноги, на дорогу, вам никогда не заметить такой возможности. А изредка бывает, что ваша дорога пересекается с другой. Ни прошлое этой дороги, ни будущее вообще никак не связано с известным нам миром. И если вам случится свернуть на такую поперечную дорогу, вы можете оказаться на другой планете или в другом пространстве-времени, причем от мира, вам привычного, не останется ровно ничего, кроме непрерывности вашего «я». Или, если вы обладаете необходимой для того интеллектуальной силой и отвагой, вы можете вообще оставить эти дороги, наиболее вероятные траектории, и пуститься в свободное странствие по холмам возможных времен, пересекая дороги, когда набредете на них, изредка проходя по ним немного, иногда – даже в противоположную сторону, когда прошлое – впереди, а будущее – позади. Или просто бродить вблизи вершин холмов, занимаясь совершенно невероятными делами. Не могу даже представить себе, на что это должно быть похоже – возможно, на что-нибудь вроде приключений Алисы в Зазеркалье. А теперь насчет моего личного опыта. В восемнадцать лет мне пришлось принимать важное решение. На моего отца одна за другой обрушились финансовые неудачи, и я решил оставить колледж. В конце концов я тоже ушел в бизнес и – я не стану вдаваться особо в подробности – в тысяча девятьсот пятьдесят восьмом был осужден за мошенничество и сел в тюрьму.