Издатель ему сказал:
"Карлитос, не говори ничего, давай посмотрим, кто это".
Он ответил:
"ОК! Я буду приводить в порядок этот горшок, потому что твои цветы в очень плохом состоянии, и пока я буду этим заниматься, ты примешь этого человека".
Так они и сделали. Вошёл этот, так называемый. Кастанеда Это был нахальный, высокий тип, в хорошей одежде. Он представился:
"Рад познакомиться, я — доктор Карлос Кастанеда." Потом он спросил о Карлосе, который работал в углу.
"А это кто?" Издатель ему ответил:
"Не беспокойтесь, это мой садовник. Конечно, он — большой любитель ваших книг, и это будет честью для него, если я представлю Вас".
И поворачиваясь к Карлосу, он кричит:
"Иди сюда, Джо, я хочу тебе представить доктора Кастанеду!"
Услышав это, Карлос оторвался от цветов, вымыл себе руки и прибежал познакомиться со своим двойником. Он протянул ему руку и сказал:
"Очень рад, сеньор Кастанеда, я — ваш поклонник".
Тот его поправил:
"Не сеньор, а доктор Кастанеда — доктор антропологии".
Карлос ответил:
"Извините, пожалуйста, доктор, я очень взволнован".
"Мне сказали, что тебе нравятся мои книги. Ты все прочитал?"
"Да, несколько".
"И ты их понял?"
"Ах, доктор, конечно, я их не понял. Но мне очень нравится, как Вы пишете".
Позже, когда этот тип ушёл, Карлос и его издатель катались по полу от смеха. Когда он вспоминал эту историю, он нам говорил:
"Мы пошутили с доктором Кастанедой!"
— Я знаю, что ты была одной из основательниц Дома Аматлан. Ты можешь рассказать об этом?
— Да. В 1992 мы вместе с другими товарищами, которые входили в круг знакомых Нагваля, открыли дом Аматлан. Это было специальное помещение, где Нагваль проводил свои конференции. Это был уникальный опыт для меня.
Предполагалось, что дом будет под началом Карлоса Идальго. Но как-то раз Нагваль позвал меня и сказал:
"Ты должна сама заняться этим домом, потому что Карлитос ничего не сделает".
Я отнеслась к его просьбе очень серьезно и, в порыве самодовольства, принялась за работу. Это почти убило мою личную важность и моё всемогущество.
Здание было в плохом состоянии, и мы должны были отремонтировать и покрасить его своими руками. Нагваль придумал всё это чтобы испытать нас. Потом он меня позвал и дал другое задание. Он сказал:
"Твое задание состоит в том, чтобы делать то, что тебе меньше всего нравится в жизни".
И так как меньше всего мне нравилось готовить еду, я открыла ресторан на первом этаже этого дома.
Ко дню торжественного открытия я подготовила церемонию. Мы вместе с Кристиной провели два дня, готовя бутерброды и другую пищу для гостей. В конце концов, мы открыли Дом Аматлан с его стенами цвета «детской неожиданности». Собрался «весь мир», и началось его функционирование.
— И чем вы занимались в этом доме?
— Вначале мы усердно делали упражнения, разработанные Карлосом, чтобы стереть нашу личную важность. Также я приглашала различных моих друзей, которые были известными лекторами. Мы подавали кофе по вторникам и слушали легенды по пятницам. Там происходили удивительные вещи. Я помню, что в одну пятницу пришёл наш друг по имени Мигель и рассказал нам легенду «Дочерей Большой Флейты». Нагваль обычно называл нас дочерьми большой флейты, но поскольку мы не знали этой истории, то не понимали, хвалил он нас или ругал. Тогда мы попросили Мигеля, который знал об этих вещах, чтобы он нам рассказал эту историю.
Он сказал, что в горной цепи Бакатетес (Bacatetes) живут существа, называемые Сурэм (Surem), и с ними какие-то женские сущности, которые могут быть четырех основных направлений. Он добавил:
"Рассказывают легенду, что, когда звучит большая флейта и дрожит земля".
В тот момент, когда Мигель сказал это, задрожала земля. Мы замерли в изумлении. Он нас спросил:
"Почему вы смотрите на меня с такими глупыми лицами?" Мы не знали, было ли землетрясение реальным или результатом внушения. Тогда мы включили радио и услышали в новостях, что только что произошло землетрясение с эпицентром в штате Гуерреро.
Это был необыкновенный вечер. Каждое слово, которое говорил Мигель о Бакатетес, Сурэм и Дочерях Большой Флейты в ту легендарную пятницу, сопровождалось физическими знамениями. Нас было двадцать человек, переживших этот опыт. Это было что-то немыслимое.
