— Сыграть на все… черномазый!
Шум мгновенно смолк; наступила гробовая тишина — ни шепота, ни звука. Лицо Лю Харгера стало белее слоновой кости.
Каналес был совершенно спокоен. Легким движением руки он вынул из кармана смокинга большой бумажник и швырнул его на стол перед крупье.
— Десять кусков, — сказал он скрипучим голосом. — Это моя высшая ставка. Всегда.
Крупье взял бумажник, открыл его, вынул две пачки новеньких банкнот, соединил их в одну, закрыл бумажник и подвинул по краю стола в сторону Каналеса, Каналес не взял его. Все, кроме крупье, застыли.
— Ставлю на красное, — прозвучал голос девицы.
Крупье, нагнувшись над столом, очень аккуратно сложил вместе ее деньги и фишки. Потом поместил ее ставку на красный квадрат и прикоснулся к колесу рулетки.
— Если господа не против, мы сыграем вдвоем, — произнес Каналес, не глядя на присутствующих.
Головы закивали, никто не проронил ни слова. Крупье привел колесо в движение и легким жестом левой руки бросил шарик в желобок; он побежал по его поверхности.
Глаза рыжеволосой заблестели, рот медленно приоткрылся. Шарик помчался по желобу, перепрыгнул через один из металлических ромбов, скатился по наклонной плоскости круга рулетки и застучал по рубчикам отверстий, расположенных рядом с номерами. Внезапно он с сухим треском остановился и лег рядом с двойным зеро, на красном поле с номером 27.
Крупье поднял лопатку, медленно подвинул две стопки банкнот в направлении ставки и отправил все это туда, где стояла девушка.
Каналес вложил бумажник во внутренний карман смокинга, повернулся, медленно приблизился к двери и покинул зал.
Я разжал пальцы, судорожно стискивающие барьер. Присутствующие толпой направились к бару.
Лю отыскал меня, когда я уже сидел в углу за небольшим столиком и не спеша потягивал вторую порцию текилы. Оркестр играл какое-то вялое танго, пара танцующих несмело двигалась по паркету. Лю был в кремовом пальто с поднятым воротником, из-под него виднелось белое шелковое кашне, Лицо его сияло от тщательно скрываемого удовольствия. На его руках были белые, свиной кожи перчатки; положив одну из них на стол, он наклонился ко мне.
— Почти двадцать две тысячи, — сказал он тихо. — Вот это выигрыш!
— Да, неплохая сумма, Лю. На какой машине ты сюда приехал?
— Тебе что-то не понравилось?
— Ты имеешь в виду игру? Я не смыслю в рулетке, Лю. Мне не понравились манеры твоей девки.
— Это не девка, — запротестовал Лю. В его голосе звучало беспокойство.
— О'кей. Каналес рядом с ней выглядел лордом. Так какая у тебя машина?
— Большой зеленый «бьюик». У него большие фары и два подфарника укреплены на бампере. — Он казался обеспокоенным.
— По городу поедешь — не гони. Так, чтобы у меня был шанс присоединиться к кавалькаде.
Лю взял со стола перчатку. Рыжей нигде не было видно. Посмотрев на часы, я поднял голову, у столика стоял Каналес. Его лишенные выражения глаза смотрели на меня поверх экзотических усиков.
— Вам не нравится мое заведение, — сказал он.
— Совсем наоборот.
— Вы пришли сюда не ради игры. — Он скорее утверждал, чем спрашивал.
— Разве это обязательно? — попробовал пошутить я.
На его лице промелькнула едва заметная усмешка. Он слегка наклонился ко мне:
— Вы, наверное, детектив.
— Да нет, просто частный сыщик. И не слишком проницательный. Пусть вас не вводит в заблуждение мой высокий лоб.
Пальцы Каналеса сплелись на спинке стула, сильно сжав ее.
— Тебе не стоит больше сюда приходить, даже по делу, — проговорил он тихо, почти ласково. — Я не люблю ищеек.
Я внимательно посмотрел на вынутую изо рта сигарету, затем поднял глаза:
— Я слышал, как вас только что оскорбили; вы не ответили. Ну что ж… Я тоже пропущу мимо ушей сказанное вами.
Он повернулся и отошел, слегка переваливаясь. Ноги он ставил носками врозь, плотно прижимая подошвы к полу. В его походке и лице было что-то негритянское.
Я встал и через большие двойные белые двери вышел в полутемный холл; взял в гардеробе пальто и шляпу, оделся. Следующие двойные двери привели меня на веранду. В воздухе висел морской туман, каплями оседавший на согнутые ветром кипарисы.
Отсюда был виден большой кусок газона, полого уходящего в темноту. Море было скрыто пеленой тумана.
