В тот вечер, когда устраивался прием в филиале галереи «Новый взгляд» в Эклипс-Бей, Салливан стоял рядом с Митчеллом, держа в руке бокал шампанского и наблюдая за движением народа вокруг Лилиан и ее картин. Его наполняло приятно согревающее чувство гордости.
– Не то что в Портленде на прошлой неделе, – заметил Митчелл. – Здесь журналисты только из «Джорнал». Конечно, Эклипс-Бей не художественная столица западного мира.
– В Портленде все делалось ради известности, поэтому прессы было так много, – напомнил ему Салливан. – Как Октавия Брайтуэлл задумала, так оно и получилось. Лилиан представили известным коллекционерам и людям из музеев и галерей. А тут все устроено специально для жителей Эклипс-Бей.
– И народу тут нравится, – с улыбкой констатировал Митчелл. – Посмотри на них – нарядные, с шампанским. Сомневаюсь, чтобы все тут так уж хорошо разбирались в искусстве, но им тут явно нравится.
Участниками сегодняшнего мероприятия были в основном местные жители. Все – от братьев Уиллис до странно одетых людей из «Летающей тарелки» – пришли на открытие. Салливан подозревал, что не острый интерес к искусству привел всех этих людей сюда в этот сырой, промозглый вечер. В основном ими двигало любопытство. Всем интересно было проследить развитие отношений между Хартами и Мэдисонами. Все знали, что члены обоих семейств прибудут в город ради такого случая, как все знали и о том, что Гейб и Лилиан собираются пожениться.
А бесплатные напитки и закуски лишь подстегнули народ прийти сюда.
– Кто бы мог предположить, что один из Хартов станет художником? – сказал Митчелл.
– А кто мог поверить, что кто-то из вашего семейства сможет создать прибыльное деловое предприятие, такое как «Мэдисон коммершл»?
– Должен сказать, что Октавия знает, как устроить праздник. – Митчелл взял с тарелки канапе. – Вечеринка получилась что надо. Многие тут и не заметили бы, если бы Октавия выставила дешевое шампанское и еду так себе. Но она все устроила по высшему разряду, не хуже, чем в Портленде.
– Оказала местным жителям уважение, – кивнул Салливан. – Очень разумно. Отличные связи с общественностью.
– Октавия вообще умница. Но при этом реалистка, если ты понимаешь, о чем я. Ведь она устроила этот прием не только ради рекламы. Она устроила все это, потому что хотела показать местным, что ценит их не меньше, чем жителей Портленда.
Салливан сделал глоток шампанского.
– Согласен.
– Хм…
– Что это значит?
– Не могу не заметить, что она очень живо общается с твоим внуком Ником.
Салливан посмотрел туда, куда указал ему Митчелл, выискивая пару знакомых голов. Он увидел Ника, одетого в черный костюм с белой рубашкой. Тот стоял в дальнем конце галереи вместе с Октавией.
Да уж, разговор у них, похоже, не просто серьезный, а очень серьезный, подумал он. И с изрядной долей интимности. Ник как бы случайно оперся ладонью о стену над головой Октавии. Он слегка нависал над ней, развернув свои широкие плечи таким образом, что ненавязчиво, но вполне эффективно отделял ее от окружающих. Салливан узнал язык тела и понимал, что все прочие мужчины в помещении тоже узнали этот язык, даже если узнавание это произошло лишь на подсознательном уровне. Ник словно заявлял всему миру: «Эта женщина сегодня моя».
– О, братец, вот оно снова начинается.
– На твоем месте я не стал бы слишком переживать, – сказал Митчелл. – Октавия очень милая молодая женщина.
– Она рыжая.
– И что с того? У тебя проблемы с рыженькими?
– В ней есть что-то знакомое, Митч.
– Ты уже видел ее раньше. Октавия была на свадьбе Ханны и Рейфа. И еще ты видел ее в Портленде на прошлой неделе.
– Нет, я имею в виду что-то по-настоящему знакомое.
– Что, например?
– Эти рыжие волосы, этот профиль. То, как она держится. Взгляни-ка получше, приятель. Она тебе никого не напоминает?
Митчелл долго и пристально смотрел на Октавию.
