— Теперь не улежат в огороде. Надо нести на базар. Утром и понесу… Чего утром — сейчас и понесу.
— Я вам утащу хоть десять штук, — вызвался Шурик, глодая корку.
Он уплёл три куска, едва дышал, однако косился на вторую половину арбуза.
— Ещё тебя не хватало у прилавка. Намялся, так унеси Тане. — Бабка положила в целлофановый мешочек краюху арбуза.
И Шурик побежал домой.
— Смотри не ополовинь дорогой.
2
Из груды мешков она выбрала самые дырявые. Володе дала два арбуза, себе взяла шесть. Остальные спрятала в кладовку.
На улице встречались люди, давали дорогу кособоко топающей бабке с горбистым мешком.
— Чем нагрузилась, Бородиниха?
— Опилками, — весело отвечала бабка.
Люди оглядывались ей вслед, видели в дырявом мешке спелые арбузы.
— Ты скажи! Вырастила! Молодец, Бородиниха!
Базар — два прилавка. За одним — пожилая женщина с ведром чёрной смородины, продавала стаканом. За другим — Хмара. Скупердяиха. Она торговала кучками бурых помидоров.
Бабушка опустила на её прилавок тяжёлый мешок.
— Посторонись, девка, — и на край прилавка сдвинула клеёнку с помидорами.
— Не командуй! Я первая пришла, — огрызнулась женщина и притянула клеёнку на прежнее место.
Бабушка опять сдвинула клеёнку. Так они несколько раз передвигали помидоры с места на место. Хмара сдалась, обозвав бабушку мешочницей.
— Торговать бы постыдилась… Ей сыновья перевод за переводом шлют. А тут тем и сыта, что соберёшь на гряде.
— Так воспитала детей, если они начхали на тебя! — выкатывая из мешка арбузы, отвечала бабушка. — Детей не хотела воспитывать, в колхозе не работаешь, и огород твой полынью зарос. Такую мелочь я бы свинье не дала, а ты людям навяливаешь.
— Язык у тебя отсохнет за напраслину! — Долгий нос Хмары сделался сизым. Она перебрала помидоры, загнивший спрятала в карман мужского пиджака. — Твои арбузы не от природы — химические арбузы твои. У людей высохла ботва. У Бородинихи — арбузы. Конечно, от уколов.
— Бабы, ша! — сказала женщина со смородиной. — Покупатели идут — городские.
На пустой улице колхоза показались двое мужчин с портфелями и молодая женщина.
— Говорят, в Лобном арбузы не родятся.
Полный мужчина, оглядывая арбузы, стучал по ним короткими пальцами, взял самый большой на руку.
— Заглянуть бы вовнутрь, — сказала молодая женщина, смочив языком сухие губы.
Другой мужчина нашёл в портфеле складной нож. Нож блеснул, и на кончике его вспыхнула сердцевина арбуза.
— Это на солнце такой яркий, в тени мутный, — пробормотала Хмара, вытеребливая из помидора хвостик.
— Ай да мамаша! — радовались мужчины. — Сколько за один?
— Ладно уж, с вас и десятки хватит…
Незнакомцы уставились на бабушку, спутница их поглатывала слюнки.
— Ну и бабка! — наконец кисло усмехнулся полный и отдал десять рублей. — Стыдно внука учить торговать, бабка.
— Кушайте на здоровье, — ответила старушка, пряча деньги под фартук.
— Глаз не сожмурила — содрала червонец, — завидовала бабушке Хмара.
— А ты ещё вякни при людях «мутный», так и полетят чахлые помидоры в канаву.
— Ша, бабы, другие покупатели идут. Учительницы.
Учительницы, молоденькие, робкие, толпились перед арбузами, осторожно трогали, похваливали.
— Берите, девушки, — засуетилась бабушка.
Она считает учительниц самыми умными, терпеливыми из всех женщин, уважает их. Четыре сына бабушки не шибко-то учились, и она хаживала по вызову в школу. Сыновья давно уже выросли, но бабушка до сих пор как встретится с учительницей, так и заробеет. И за прилавком волновалась.
Девушки посоветовались между собой и спросили, сколько стоит один арбуз, маленький. Бабушка посчитала в уме и неуверенно ответила:
— Всего пятёрку…
Девушки поникли, запоглядывали на чёрную смородину улыбчивой женщины, уходили.
— Вы торгуйтесь, — спохватилась бабушка. — Я, может, и задаром отдам. Торгуйтесь… Если пять дорого, прошу два — за большой.
Учительницы порылись в сумочках и подали бабушке рубли.
— В какой класс перешёл, мальчик? — ласково спросила у Володи одна учительница.
— В четвёртый, — за внука ответила бабушка, помогая девушкам заталкивать в сетку арбуз. — Ещё не знаю, в городе или тут пойдёт: отец рвётся в деревню, но мать не хочет… Я вот погляжу на них да возьму ребёнка к себе, пусть одни разбираются, как жить.
