Сбоку донеслось шипение, и меч в мгновение ока наполовину вылетел из ножен. Ослепительно белый свет, идущий от клинка, хлынул в темный провал, откуда донесся звук. Джайал успел разглядеть желтые клыки и белую изможденную личину, с визгом скрывшуюся при вспышке света. Конь в ужасе попятился, и Джайал, повиснув на узде, с трудом успокоил его. Темная щель опустела, и молодой человек убрал меч на место.
— Пошли, — прошептал он, трепля мерина по шее, — теперь уж недалеко.
Над ними, обрисовывая громаду цитадели, Жертвенный Огонь храма Ре озарял небо, словно ложный рассвет. Стервятники черными силуэтами медленно кружили над кровлей, слишком отяжелев, чтобы улететь в свои далекие горные гнезда.
Джайал, чувствуя ломоту во всем теле после долгого пути, мечтал о теплой, безопасной постели. Но сперва он должен исполнить свой семилетней давности обет — до тех пор придется забыть об усталости. Он снова двинулся вперед, почти засыпая на ходу вопреки опасности.
Мигание огней впереди развеяло его дрему. Навстречу ему спускалась какая-то процессия с факелами, и огни колебались при сходе с одной крутой ступени на другую. Джайал остановился, прокляв свое невезение. Он мог укрыться с конем в темных боковых переулках, но встреча с вампиром убедила его в том, что выжить здесь можно, лишь держась середины улицы.
Поэтому он не двинулся с места и скоро увидел факельщиков. Смесь красно-оранжевых и пурпурно-коричневых одежд указывала, что служители Ре объединились со служителями Исса — странное зрелище для того, кто сражался за Огонь против Червя семь лет назад. Однако не оставляло сомнений то, что действуют они заодно.
Часть отряда шла прямо на Джайала, а другие, отклоняясь вправо и влево, светили факелами в темные входы и провалы стен. Те, что шли прямо, быстро приближались. В последний миг Джайал, спохватившись, успел прикрыть плащом висящий у пояса меч и пониже надвинуть капюшон. Идущие впереди замерли на месте, увидев на дороге лошадь, и задние налетели на них. Жрецы возбужденно загалдели, размахивая факелами, и конь в панике отпрянул. Джайал снова ухватился за узду, борясь с ним, и краем глаза увидел, как из рядов вышел жрец Исса в пурпурно-коричневом одеянии — должно быть, главный у них.
Он остановился и смерил Джайала взглядом. Тот, утихомирив коня, нехотя повернулся к жрецу и был поражен его внешностью. Жрец, бритоголовый, с ненатурально большими выпуклостями на висках, желтоглазый и желтолицый, имел к тому же волчьи, остроконечные уши. Взгляд его был расчетлив и подозрителен.
— Ты паломник? — отрывисто спросил он.
Джайал, по счастью, был слишком занят Тучей, чтобы волноваться, и только кивнул в ответ.
— Тогда ты должен знать, что на улицах небезопасно — если, конечно, ты не намерен отдать себя в жертву Братьям.
— Нет, я всего лишь ищу пристанища... Жрец медленно кивнул, явно не избавившись от подозрений.
— Ты кого-нибудь видел на улице?
— Никого.
— Ты уверен, что не встретил жреца Ре, носящего маску?
— Я не видел никого, кроме часовых у ворот города. Жрец так и остался недоволен — но он спешил.
— Как твое имя? — гаркнул он.
— Пенгор... Пенгор из Суррении.
— Так вот, Пенгор, ты явишься ко мне в храм, как только рассветет, — иначе я разыщу тебя сам.
Джайал слегка поклонился в ответ, но жрец, уже потеряв к нему интерес, отдавал своим какие-то приказы. Жрецы устремились мимо Джайала к Нижнему Городу, и он пошел было своей дорогой, но тут командир крикнул ему:
— Погоди!
Джайал замер на месте.
— Где ты собираешься заночевать?
— Мне сказали, что у ворот цитадели есть гостиница.
— Тогда поторопись — Братья уже вышли на улицы.
Джайал поблагодарил и двинулся дальше, стараясь унять бешено бьющееся сердце. Если его узнают — он покойник. Теперь, из-за этого бдительного жреца, у него остается времени только до рассвета, чтобы выполнить задуманное. Если он не явится поутру в храм Исса, такой же отряд будет выслан на его розыски. А о том, чтобы явиться-таки туда, не может быть и речи: тогда его уж наверняка узнают.
Джайал вел за собой коня наверх, к храму Ре. Он уже видел третью, последнюю, стену укреплений, ограждавшую храмы и цитадель. У ворот крепости стояла ветхая гостиница с низко обвисшей кровлей и покосившимися дымовыми трубами, почти достающими до верха городской стены. Двери в дом и на конюшенный двор были наглухо закрыты, но Джайалу показалось, что за одной из ветхих ставен в нижнем этаже брезжит свет. Гостиница помещалась здесь испокон веку, давая приют паломникам обоих храмов и гостям цитадели. Каким-то чудом она избежала общей участи — возможно, захватчики, упившись до бесчувствия вином из ее подвалов, позабыли ее сжечь.
