— Только за тем, чтобы напомнить: тебя здесь лишь терпят! — тихо, но с угрозой прошипела я.
Привычно глядя в пол, увидела, как ко мне приближаются темные сапоги из кожи прекрасной выделки. И едва не задохнулась от тяжелой удушливой волны бешенства: полунищий Хасин посмел рыться в вещах отца. Не важно, что месяц назад, после похорон, я хотела сжечь все, что напоминало о покойном родителе. Все равно наглый приблудный драк не имел права трогать здесь что-либо без моего позволения. Тем более заходить в кабинет… мой.
— Так думаешь только ты, Сафира! А вот остальные знают, что Хемвиль теперь мой! — прошипел над моим ухом родственник проклятого богами Мердока.
Я заставила себя медленно поднять голову и посмотреть в ледяные голубые глаза выскочки, даже не обратившегося ко мне, как положено к леди, замыслившего отобрать у меня свободу, и предупредила:
— Прежде чем Хемвиль станет твоим, ты сдохнешь, как твой племянник!
Позади испуганно всхлипнула Ноэль, но я не обернулась. Хасин пропустил угрозу мимо ушей, скривил породистое лицо в мрачной усмешке и придвинулся вплотную, нависая, подавляя. Я лишь злобно рассмеялась. Мужчина вздрогнул, но, видимо, собственный страх передо мной взбесил его. Обхватил мой подбородок сильными длинными пальцами, не позволяя вырваться, и прорычал в лицо, обдавая запахом чеснока и брызжа слюной от переизбытка эмоций:
— Вчера я дал согласие на твой брак с драканом. Грант Керо выразил желание забрать тебя в свой клан. Наши земли граничат вдоль Великой реки. А таким, как он, не принято в чем-то отказывать. Так что…
Я изловчилась и оттолкнула от себя Револейского с такой силой, что он покачнулся и чуть не упал, отступая.
— Ты не можешь распоряжаться моей жизнью! Никто больше не может! — заорала я в гневе. — Я свободна, я…
— Лорд Калем не успел подтвердить твое независимое наследование Хемвиля, — с мрачной удовлетворенной ухмылкой процедил Хасин, поправляя на себе камзол. — А я — ближайший родственник по мужской линии. Так что как опекун высокородной чистокровной драки по закону могу дать разрешение на брак подопечной без ее на то согласия!
В голове зашумело, в глазах потемнело от всепоглощающей ярости, злобы и ненависти. Выхватила из потайного кармана платья тонкий кинжал и кинулась на ненавистного лорда, посмевшего не только ограничить меня в правах, но и продать дракану. Кошкой прыгнула ему на грудь и замахнулась для удара в самое сердце. Но противник оказался расторопным и успел отклониться. Мы упали и катались по полу, пытаясь вырвать один у другого оружие и запутываясь в подоле моего платья. Через несколько секунд борьбы — скорее всего лютая ненависть придала мне сил справиться с мужчиной, не ожидавшим подобного от леди, — я всадила клинок ему плечо и взревела от торжествующей злобы и ненависти… Ненадолго! Меня схватил под мышки и оттащил ворвавшийся в кабинет главный прихвостень, вероятно и любовник, Хасина.
Краем глаза я заметила прижавшуюся к стене Ноэль, белую как полотно, круглыми от ужаса глазами наблюдающую за происходящим. К моему глубокому сожалению, раненый лорд с перекошенным от страха и боли лицом, шипя сквозь стиснутые зубы, вытащил кинжал из плеча и отбросил в сторону. Зажав рану, Хасин прохрипел:
— Обряд бракосочетания с драканом состоится завтра! Он торопится домой!
— Я прикончу тебя! Слышишь, зарежу, как свинью… я…
Мои крики он оборвал с мрачной решимостью:
— Попробуй только отказаться завтра принять его брачный браслет — пожалеешь, что родилась на свет. Если ты хоть слово скажешь против, пока находишься в Хемвиле, сожгу и тебя, и замок следом. Если он не достанется мне, значит — никому!
— Тебе не позволят! — прорычала с ненавистью. — Я…
— Мне? — захохотал новоявленный хозяин, потом скрипнул зубами от боли. — Ты — сумасшедшая баба, и каждый в округе об этом знает. Да половина обитателей замка считает, что ты проклята. Что весь ваш род Дернейских проклятый. Пятнадцать лет назад земли Хемвиля ломились от богатых урожаев. Но Амалия, зарезанная твоим полоумным жадным отцом, в могиле, и что теперь творится здесь?
Не в силах молча вынести такого обвинения, невольно оправдалась, словно передо мной снова стоял отец:
