Я в ужасе обхватила ледяными ладонями свое лицо и сипло выдохнула:
— Но почему? Ведь этому клятому Хасину я как чистокровная тоже нужна. Зачем ценными кадрами разбрасываться?
— Чем? — не поняла Ноэль.
— Женщинами, способными сделать его богатым! — спешно поправилась я.
— Если бы ты помнила себя до… ранения, то поняла бы. С тобой прежней договориться было невозможно. — Ноэль тяжко вздохнула: — Ты пыталась убить Хасина, едва тот заикнулся, что возьмет над тобой опеку. Хемвиль был почти в твоих руках, ты громко кричала, что свободна…
— А ты? — тихо спросила я, обрывая ее. — Почему тебя… отдали?
— Не знаю, Сафи, — устало ответила она. — Служанки шептались, что дядюшка Мердока не далеко ушел в интимных пристрастиях от племянника. И, как такому же безземельному дворянину, ему будет достаточно того, что принесет Хемвиль и без хозяйки. Люди же как-то живут… А я… я — твоя тень, и многие считают, что тоже… такая же.
— Ясно! — выдохнула я. — Что теперь?
— В каком смысле?
— Зачем я… темному хищнику дракану? — Я словно погружалась в беспросветный мрак.
Ноэль в который раз пожала плечами, задумчиво покусала полную нижнюю губу и осторожно ответила:
— Я подслушала разговор Хасина с его помощником. Он чуть ли не плевался желчью, когда говорил, что драканы такие же ненормальные, как и… — Девушка запнулась. — Ты. Если чего-то сильно захотели, с пути не свернут. Поэтому люди и драки очень осторожно ведут с ними дела, чтобы врагов в их лице не наживать, а то убьют или отомстят…
— Простое желание плоти? — усомнилась я.
Ноэль поморщилась — она, видимо, к сексу относилась с огромным предубеждением. Но уверенно парировала:
— Хасин с помощником тоже удивлялись, отчего дракан так крепко на тебя запал, ведь красивых баб много… Но захотел он тебя, и все…
— И в качестве кого меня подарили темному? Или сразу всем темным? — готовясь к самому жуткому, спросила я. Потрясла рукой с украшением и добавила: — Это браслет невольницы?
Голубые глаза Ноэль распахнулись в искреннем недоумении. Бесспорно, моя попытка пошутить была совсем дурацкой.
— Это брачный браслет драканов — циль! Уже почти три седмицы назад вы стали супругой гранта Сэбиана Керо. Теперь вы миледи Сафира Керо — хозяйка целого клана темных.
— Женой? Снова? — придушенно выдохнула я.
А дальше память Сафиры вновь поглотила меня и выбросила среди очередного кошмара.
* * *
Свет факела разгонял темноту в каменном коридоре, пламя буквально лизало стены, позволяя рассмотреть бесконечные щербинки и копоть. Приподняв тяжелый подол теплого шерстяного платья, я спускалась по спиральной лестнице вниз, за идущим впереди мужчиной. Одним из прибывших вместе с этим ублюдком — Хасином Револейским. Чувствовала омерзительный запах пота, исходивший от сопровождающего, и внутри меня почти осязаемо восставала неистовая, всепоглощающая ненависть к родственнику, нагрянувшему в Хемвиль явно с целью чем-нибудь поживиться. Но ничего, я позабочусь и о тебе, дядюшка. Отправлю вслед за племянничком, своим бывшим никчемным муженьком…
Сзади раздавались робкие шаги и шелест платья: Ноэль привычно следовала за мной. Мне кажется, она уже настолько свыклась со статусом моей тени, что не мыслит своего жалкого существования иначе.
Наконец ступеньки закончились, мы вышли на площадку, ведущую в замковый зал. Сюда доносились гул голосов, звяканье посуды и кубков, а из-за вечных сквозняков — вонь немытых мужских тел и запах горящих свечей и факелов. Ненавижу мужчин, будь они все прокляты!
Слава Триединому, мне не к обедавшим «гостям» и замковым рыцарям! Спрятав сжатые кулаки в складках ткани, не торопясь, вошла в бывший кабинет отца, дверь в который располагалась с правой стороны от лестницы. После похорон эта комната моя! Да, в первые дни пришлось заставлять себя приходить сюда, где меня столько лет частенько наказывали хлыстом или тяжелым кулаком. Но теперь я свободна, теперь я хозяйка, теперь я… Свобода пьянит похлеще хмеля, заставляет кровь бурлить, а сердце в груди — гореть от долгожданного счастья.
— О-о-о, дорогая племянница, благодарствую, что соизволила почтить нас своим присутствием… — язвительно-насмешливо приветствовал меня лорд Хасин Револейский.
