Заметка на будущее: ввести в обиход более удобоваримый альтернативный термин для магии, чем «псионика».
Как насчет «Чудеса»?
- И это еще не все, - продолжала она, - Сколько взрослые смотрели на вас сверху вниз? Просто потому что они больше и сильнее. Вы хотите, чтобы это прекратилось?..
Богиня обвела взглядом аудиторию, отмечая восхищение в глазах мальчишек.
- Кто из вас самый смелый? Пусть подойдет ко мне.
Казалось, они сейчас поубивают друг друга за право к ней подойти. Каждый хотел показать, что именно он – самый смелый.
Но в планы Владычицы драка не входила.
- Спокойно, господа. Я верю, что вам всем отваги не занимать. И подойти ко мне вы можете все вместе.
Точно рассчитанный момент. Они уже успели почувствовать сладкий вкус конкуренции. Но еще не успели выплеснуть энергию в примитивном мордобое. На этот потенциал у Ильмадики были большие планы.
Пока же трое будущих адептов подошли к ней, выстроившись в неровную шеренгу. И рассеяв белой пылью тонкую золотую цепочку, Владычица начала творить свою ворожбу.
Щедро вливая полученную энергию в тела детей, она изменяла их, вылепляла из них тот образ, что стоял перед её внутренним взором. В сиянии её чар они росли на глазах, будто зрачок кота, готовящегося к прыжку. Затрещала, разрываясь, одежда, слишком маленькая для их нового обличья.
И вот, минуты спустя, на месте трех милых детишек стояли трое прекрасных молодых мужчин. Высоких, мускулистых, с гладкой кожей и правильными чертами лиц слегка восточного вида, - к восточным мужчинам Ильмадика питала слабость еще в Дозакатные времена. И все же, в них оставалось достаточно от их прежней внешности, чтобы они могли поверить, что именно такими должны стать, когда вырастут.
- Вы ведь хотели быть взрослыми, неправда ли? – лукаво подмигнула Ильмадика, наблюдая, как её новые адепты оглядывают себя.
Да. Они принадлежали ей – с потрохами. Осталось лишь закрепить эффект.
Познакомить их с новыми для них реакциями их тел и навсегда запечатлеть их на себя.
- Время вам, мои дорогие рыцари, почувствовать, что такое быть по-настоящему взрослыми, - добавила Владычица, одним движением ослабляя завязки платья.
И красный бархат упал к её ногам.
Обнаженный мужчина неспособен скрыть своей реакции на красоты совершенного женского тела, - впрочем, не сказать чтобы и без того богиня сомневалась в своей способности завлечь любого из них. Сейчас она подарит им лучшую ночь в их жизни; ночь, которую они не забудут никогда. А чтобы это повторилось, им придется заслужить её благосклонность.
Кто-то назвал бы это проституцией, но Владычица предпочитала термин «инвестиции».
Один из новых адептов, ныне выглядевший как аристократически-бледный готический брюнет, сориентировался первым. Подойдя к Ильмадике, он крепко обнял её и поцеловал в губы. На вкус богини, его поцелуй был слишком жестким, а объятие неуклюжим, но она не позволила ему и на секунду это почувствовать. Напротив, ее тело откликалось, как будто сейчас с ней был лучший мужчина в её жизни.
Как и предыдущие двадцать.
Мягко, незаметно Владычица начала брать инициативу в свои руки… И тут их грубо прервали.
Звон разбитого стекла. Грохот выстрела. Вспышка боли, пронзившая висок.
Ильмадика ненавидела, когда ей стреляли в голову. Почему-то все, кто сталкивался с регенерацией Владык, первым делом думали, что голова может быть их уязвимым местом. Что ж, первые ее подопытные действительно обладали такой слабостью. Ильмадике пришлось приложить немало усилий, чтобы отделить восстановление мозга после механических повреждений от ментальной стагнации из-за отката формирующихся нейронных связей. Но она с этим справилась, и после этого пули в голову ничего кроме раздражения у нее не вызывали.
Еще до того, как зрение восстановилось, Владычица взмахнула рукой, ориентируясь на эмоциональный фон. И двое людей в штатском, бесстыже подглядывавших за ней через окна, влетели в помещение.
О, как ее новые адепты на них набросились! Поистине, лучший способ увидеть по-настоящему дикого зверя – помешать мальчишке, едва-едва осознавшему свою сексуальность, на самой грани исполнения его мечты. Право же, в этот раз мятежники сыграли на руку ее планам, как никогда не сыграла бы даже она сама.
