Он вернулся в свою туалетную, оделся для прогулки и вскоре уже шагал к утесам. Впереди бежал Нельсон. Через полчаса он вспомнил, что даже не стал дожидаться визита врача.
* * *
Майра находилась в своей маленькой уютной гостиной: она сидела в кресле. Не читала и не вышивала. В последние дни она почти не бралась ни за то, ни за другое, но ее апатия уже начала надоедать ей самой. Вряд ли она сумеет последовать совету врача и провести в своих комнатах еще неделю. Целый месяц ей запрещалось выходить из дома. Разумеется, она сделает это гораздо раньше.
Час назад уехала ее мать, пять минут как уехала Хэрриет. Бедняжка Хэрриет! Она приняла хотя бы внешне версию о том, что простуда Майры, длившаяся с Рождества до последнего времени, наконец перешла в критическое состояние в день свадьбы, превратившись в серьезную, но короткую болезнь, и вот только теперь Майра поправляется. Правду ей не сказали, но все же Майра была уверена, что Хэрриет все поняла, хотя и не ясно, каким образом. У других леди, навещавших ее в эти дни, сквозь смущение прорывалось любопытство, но из вежливости они не задавали никаких неосторожных вопросов ни о ее браке, в который она вступила так скоропалительно после разрыва с сэром Эдвином, ни о ее болезни. Должно быть, грустно подумала Майра, в гостиных Тамаута в эти дни велись весьма оживленные разговоры вокруг нее и графа.
Всю неделю она почти не видела мужа. С утра после венчания, после той ночи, когда у нее произошел выкидыш, он появлялся всего раз в день в дверях ее гостиной, осведомлялся о ее здоровье, кланялся и уходил.
Она пыталась не думать ни о муже, ни о замужестве, ни о выкидыше. Это удавалось плохо.
«Майра, любовь моя. Не умирай! Я не позволю тебе умереть. Любовь моя. Ах, любовь моя! Пожалуйста, пожалуйста, не умирай! Не покидай меня. Ах, Майра, любовь моя!»
Она слышала эти слова всю ночь тогда – или ей казалось, что она их слышит? Она видела боль на его посеревшем лице, даже слезы – или ей так казалось?
Забавно, как ум и память могут подшутить над человеком. Наверное, таким образом ей удалось сохранить рассудок. Она теряла свое дитя, это было очевидно. Вот она и тешилась воображаемыми словами, воображаемыми взглядами. Но могла ли она вообразить такое?
А если это не плод ее воображения, значит, он притворялся. Раньше она ждала, что он вернется, снова посмотрит на нее с таким же выражением глаз, вновь произнесет эти же слова… Ждала вопреки здравому смыслу, вопреки доводам рассудка, вопреки тому, что подсказывало ей сердце. Она ждала, что он опять положит руку ей на голову. Скажет что-нибудь о ребенке, которого они потеряли. Что-то такое, что утешит ее в горе и притупит острую боль.
«Будут и другие возможности иметь детей. – Голос его звучал натянуто и холодно, казалось, он обвинял ее в том, что она делает из мухи слона. – Бывает, что женщины выкидывают. Дети умирают. А жизнь продолжается».
Ей захотелось снова полюбить его. Теперь она это поняла – к своему стыду. Ей захотелось снова полюбить его во время венчания. До конца дня она сопротивлялась этому желанию и теперь поняла, что именно поэтому так отвратительно вела себя с ним. Но ей так хотелось, чтобы ее убедили! До того как он вышел из ее туалетной, она, наконец, согласилась, что из их супружества, возможно, что-то и получится. И потом тоже пыталась так думать – несмотря на весь пережитый ею ужас.
Она хотела опять полюбить его. А теперь она могла только ненавидеть его, с новой силой пагубной страсти. Бесчувственный человек! Можно ли быть таким толстокожим?
В дверь ее комнаты постучали, этот стук она уже научилась узнавать, Без стука Кеннет никогда не входил в ее комнату.
– Войдите, – сказала она.
Он поклонился, лицо его было холодно и бесстрастно.
– Как вы сегодня себя чувствуете? – спросил он.
– Спасибо, хорошо.
– Кажется, доктор сказал, что опасность миновала, – продолжал он. – Вы выглядите лучше. Я хочу задать вам один вопрос, сударыня.
Всю эту неделю он не называл се по имени. Она подняла брови.
– Неделю назад, – начал он, – вы сказали, что хотели бы никогда больше не видеть меня. Возможно, в тот момент вы были несколько не в себе. Что же, вы и теперь испытываете те же чувства? Вы и теперь этого хотите?
