И тут в общем гуле голосов отчетливо зазвучали два голоса, – очевидно, беседовали, стоя рядом с дверью в буфетную.
– Я велел приготовить для нее комнату, – говорил граф Хэверфорд. – Вам не нужно ничем утруждать себя, матушка.
– Ее следовало отослать в Тамаут в чьей-нибудь карете, – раздался голос графини. – У нее там достаточно знакомых. Я не желаю, чтобы она находилась под моей крышей, Кеннет.
– Прошу простить меня. – Голос графа внезапно стал ледяным. – Мисс Хейз проведет эту ночь под моей крышей, матушка. И с ней будут обращаться здесь со всем приличествующим почтением.
– Но, Кеннет… – раздался третий голос, принадлежавший виконтессе Энсли; она задыхалась, словно слишком быстро шла к дверям буфетной. – Кеннет, почему Майра Хейз все еще здесь? Должна ли я понимать это так…
В этот момент створка двери с шумом захлопнулась. Один из слуг, приставленных к чашам с пуншем, с виноватым видом улыбнулся Майре, когда та повернула голову.
– Прошу прошения, леди, ужасный сквозняк, – сказал он. – Я с удовольствием открою вам дверь, когда вы пожелаете удалиться.
– Спасибо, – кивнула Майра, глядя в сторону. «Когда вы пожелаете удалиться…» Она желает удалиться немедленно. Невыносимо оставаться там, где тебя ненавидят! А они ненавидят ее – и леди Хэверфорд, и Xелен. Потому что она из семьи, с которой они привыкли враждовать. Более того: она сестра Шона Хейза. Интерн но, знают ли они об их с Кеннетом отношениях, рассказывал ли он им что-нибудь о ней? Однажды Кеннет сказа, что любит ее, но никогда больше не говорил ничего подобного. Конечно, все это было безнадежно, даже до того, как Шон…
Сейчас это не имеет значения, одернула себя Майра, чуть наклонившись, она прижалась лбом к оконному стеклу. Сейчас прошлое не имеет значения – только настоящее. Шон умер, а Хелен замужем за тем, кого одобрили ее родители. Сама она вскоре должна выйти за сэра Эдвина Бейли, а Кеннет… Да какое ей дело, что станется с графом. Хэверфордом? Хорошо бы он не обосновался навсегда Данбертоне, хотя, судя по всему, граф женится на это хорошенькой мисс Уишерт.
Майра вздохнула. Как могла она оказаться в столь затруднительном положении? Хотя, напомнила она себе, е вины в том нет. Ей даже не хотелось ехать на бал. И не он решила остаться здесь, в то время как ее нареченный пытался обогнать буран. И разумеется, она не по своей воле осталась в Данбертоне.
Дорога на Пенвит, наверное, опасна для экипажа, сказал граф. И он не позволит ей отправиться домой пешком. Граф послал конюха, скорее всего пешком, сообщить ее матери, что она заночует в Данбертоне. Майра резко вскинула голову. Он не позволит ей отправиться домой пешком? Но ведь от этого ее удерживает всего лишь приказание его сиятельства. Никаких других причин в целом свете не существует. Так почему бы ей это не сделать? В конце концов, ему не придется отправлять в Пенвит свою карету… И она не боится ни снега, ни мороза, ни трехмильной прогулки в темноте…
Слуга открыл перед ней дверь, и Майра улыбнулась ему. Бальную залу она обошла с предосторожностями, стараясь не попадаться на глаза хозяину дома. Если граф узнает о ее намерениях, он удержит ее силой. Она тихонько вышла из залы. Все, кто ее видел, подумала Майра, решат, что она направляется в дамскую комнату. И Майра действительно прошла туда, чтобы взять свой плащ и перчатки. Хорошо, что она надела свое самое теплое верхнее платье, хотя сэр Эдвин и нагрузил их экипаж пледами и горячими кирпичами. И очень хорошо, что он настоял, чтобы она надела полусапожки, тогда как ей самой хотелось ехать прямо в бальных туфельках.
Майра спустилась вниз, радуясь, что никого не встретила по дороге. В холле она неторопливо и тщательно оделась. Потом повернулась к дежурившему там лакею и щедро дала ему на чай, когда он открыл перед ней дверь. При этом физиономия слуги выражала сильнейшее сомнение. Майра пожелала ему доброй ночи и вышла.
Поначалу ей показалось, что погода не такая уж скверная. Снегопад продолжался, но ночь была не очень холодная и не очень темная. Она пересекла укрытый от ветров двор и вышла на более открытое место – на подъездную аллею, – но и здесь оказалось довольно тихо. Майра зашагала по аллее, поднимавшейся в гору, и вскоре вышла на дорогу, протянувшуюся над долиной.
