Перед ними, на открытом и перевернутом чемодане, лакей «накрыл стол».
Около прибора Лоллы Мендес были вилка, нож и стакан. Бильд, Брэд, Поль и Франциско обходились своими десятью пальцами, да дорожными ножами, выполнявшими самую разнообразную службу.
Ели молча. Обед был скорый и, надо сознаться, недостаточный. Но Франциско распределял порции настолько же экономно, насколько равномерно.
— Вот один и есть! — сказал слуга, запирая чемодан. — Вам будет еще три обеда таких же… А потом…
Он щелкнул пальцами, достал из кармана табак и бумагу, свернул папироску и закурил…
У Бильда было четыре сигары. Он предложил их товарищам и вскоре, с разрешения Лоллы Мендес, каждый из них был окутан облаком дыма.
Медленно пуская клубы дыма, Поль наблюдал за молодою девушкой. Она печально сидела, скрестив руки и подперев опущенный подбородок левой рукой… Она вздыхала, слезы потекли по ее щекам. Расстроганный Поль отбросил сигару и приблизился к ней.
— Mademoiselle…
Она вздрогнула, подняла голову, быстро вытерла слезы и сказала тихо:
— Я думала об отце… Но я буду сильная… Вы не увидите больше слез…
И заставила себя улыбнуться. Глаза их встретились, и не отвернулись. Поль смотрел ласково, как бы ободряя и утешая; во взгляде Лоллы светилась немая благодарность. Поль протянул руку; она подала свою и почувствовала пожатие его пальцев.
— Не все еще потеряно, — сказал он, — я вас спасу…
Он был необычайно смущен. Ему хотелось высказать многое, но два голоса разом перебили его.
— Мы вас спасем, — говорили они.
Это были голоса Бильда и Брэда, стоявших около Поля и протягивавших руки к Лолле.
Грациозным движением она встала и подала левую руку Брэду, правую Бильду. Пожатие было короткое и сильное, но глаза Лоллы не оторвались от Поля. И молодой человек внезапно почувствовал, как волна счастья прилила к нему и наполнила его непобедимым мужеством.
— А теперь, — сказал Бильд, — надо действовать…
— Узнать, где мы… Войти в сношение с сатурнианами, — прибавил Брэд.
Поль взял свой револьвер и стал стучать его рукояткой в стены; но револьвер вместе с рукою проникал в уплотненный пар и отталкивался назад точно пружиной.
Он наклонил голову и бросился с разбега в стену, но почувствовал удушье, как только его голова погрузилась в пар, затем был отброшен назад.
Бильд и Брэд сидели в бездействии подле Лоллы и смотрели на него. Франциско тоже насмешливо поглядывал.
После безуспешных опытов в течение добрых получаса Поль вложил револьвер за пояс и сказал:
— Если сатурниане знают, что мы делаем, то значит не хотят отвечать.
— Я думаю, нужно подождать, пока им взбредет каприз, — прибавила Лолла.
— Подождем!
Опять все сели; закурили папироски, которые свертел Франциско; высказывали тысячи догадок одна другой фантастичнее… А часы бежали, скучные и однообразные. Ни один обитатель Сатурна не показывался. Тишина была такая полная, что они, избегая слышать ее, старались стучать ногами и руками, как только прекращался разговор… И все тот же томительный вопрос без конца повторялся:
— Где мы? Где мы?
В 8 часов вечера Франциско хладнокровно доложил:
— Барышня, кушать подано.
Точно так же, как и в полдень, поели наскоро и немного; пить пришлось еще меньше.
— Вот и два! — сказал лакей, закрывая чемодан.
Лолла Мендес легла и, пока мужчины курили, заснула.
— Слава святому Иакову Компостельскому, — прошептал Франциско, — в первый раз сеньорита заснула с тех пор…
— Давайте-ка тоже спать, — предложил Брэд.
Он растянулся недалеко от Лоллы; его примеру последовал Бильд, потом Сиврак, потом Франциско. Прижавшись друг к другу на странном сатурновском пуховике, они заснули, сморенные треволнениями этого необыкновенного дня.
А Сверкающее Колесо, пробежав уже тысячи и тысячи верст с тех пор, как вышло из земной атмосферы, неслось как капризная комета в неизмеримых небесных пространствах к солнцу.
