Сверходаренный ребенок - страница 87
Вопрос о смысле жизни. Зачем вообще люди живут? Зачем живу лично я? Что изменится, если я умру?
Эти вопросы звучат как лейтмотив, они постоянно вертятся в голове у такого подростка. Они же определяют и отношения с терапевтом. Каждый ответ, даже попытка ответить или поддержать его вызывают новый подобный вопрос, и так без конца.
Вопросы о смысле всего на свете, в том числе о смысле жизни и смерти, у любого человека, склонного к депрессии, обычно сопровождаются тягостными переживаниями, вполне заметной грустью. Искаженное восприятие действительности приводит таких пациентов к пессимизму, видению собственной жизни исключительно в черном цвете.
Совсем иначе выглядит экзистенциальный поиск сверходаренного подростка. Это не грусть, а кристальная ясность. Такой пациент не страдает – он анализирует. Он не боится жизни, но находит ее пустой и неинтересной, во всяком случае для себя. Он не боится будущего, не боится за себя – он боится за весь мир и человечество в целом. Он не считает себя центром мира, наоборот, видит себя лишь пылинкой в бесконечной вселенной. Он задает вопросы отстраненно, и они полностью отражают функционирование его интеллекта и его развитие. Его сегодняшние вопросы отражают все те искания, которыми он был захвачен всегда.
Он не ждет, что его утешат, не ищет поддержки. Он не хочет, чтобы его убедили в его важности для кого-то или в том, что его любят. Он хочет знать, понять, обнаружить смысл жизни вообще и своей в частности. Это экзистенциальный поиск глубинных смыслов, который ведется одновременно в научном, теологическом и философском ключе. Это главный и единственный вопрос для подростка – о жизни и смерти, о начале и конце света. Вопрос, на который просто не может быть однозначного ответа, и это очень осложняет оказание помощи подростку, всецело поглощенному поиском ответов на неразрешимые вопросы.
► Психопатологические элементы
Можно выделить два основных механизма, стоящих за депрессией у сверходаренного подростка: проблематика скорби и чувство вины.
Проблематика скорби. Здесь выявляются два уровня.
• Скорбь по идеальным представлениям: в детстве сверходаренный ребенок воображал собственное будущее грандиозным. Мечтал, что сможет воплотить в жизнь разнообразные замыслы, реализовать все свои планы. Он верил в возможности, которые ему предоставит жизнь, и в собственную способность довести начатое до конца.
• Скорбь по радости от умственного труда: в детстве ему всегда нравилось учиться, открывать новые области, получать новые знания. Его охота за знаниями велась непрерывно, и это занятие часто делало его счастливым. Жажда нового постоянно подпитывала его размышления и приводила их к плодотворным результатам. Все казалось легко и прекрасно. Мир выглядел полным сокровищ, которые только и ждут, чтобы их нашли.
Эта скорбь по самому себе составляет суть депрессии сверходаренного ребенка. И то, что психологи называют «работой скорби», то есть проживанием этой потери, чтобы потом стало возможным строить новые жизненные планы, для сверходаренного подростка становится невыполнимой задачей. Он не может прожить потерю и пойти дальше, потому что не желает думать. Да и о чем думать? Его переживания расплывчаты, потому что он сам не понимает, что произошло, как с ним это случилось. Как облечь это в слова, что чувствовать по поводу событий, которые ускользают и смысл которых непонятен. С другой стороны, вариант пережить эту скорбь и думать о будущем оказывается невозможным. Он снова сталкивается с парадоксальным выбором: «Будущее, в котором я остаюсь самим собой, – но как это выдержать?» или «Будущее, где я теряю часть себя, – но тогда зачем оно мне?»
