Наш путь оказался на удивление легким. То есть он, конечно, не был прогулкой по бульвару в выходной день, но по сравнению с теми трудностями, которые мне рисовали полярники перед отправлением, все показалось достаточно просто. У меня появилось даже некоторое разочарование: неужели это те самые непроходимые скалы, о которых твердили немцы?
На третий день мы добрались до горных пиков, окружавших долину. Подъем на них оказался, действительно, весьма сложным. Один раз я чуть не сорвался в пропасть. Однако непреодолимых преград нет, и вот я уже стоял над долиной и смотрел вниз…
В общем-то, чего-то подобного я и должен был ожидать. Долина была покрыта ровным толстым слоем снега. Спускаться вниз не было смысла: было ясно, что все – и дворец, и храм-пирамида, и вход в загадочный тоннель – спрятано под снежным покрывалом толщиной в добрую сотню метров. Я был не столь наивен, чтобы рассчитывать прорваться сквозь него. Мы повернули обратно.
– Вы хотели просто посмотреть на Долину Города? – внезапно спросил один из моих спутников.
– Что? – изумился я. – Какого города?
– Мы, полярники, так называем ее между собой. Есть красивая легенда, что там, внизу, под снегом, покоится большой и красивый древний город.
Я хмыкнул. Шило в мешке утаить все-таки очень, очень трудно.
Версия № 1: разбросаны по свету
Больше делать в Антарктиде было особенно нечего. Для поиска карстовых пещер нужна масса оборудования и людей, что, в свою очередь, требовало массы денег. А их у меня не было. Впрочем, в глубине души я лелею мечту когда-нибудь организовать полноценную экспедицию на Ледовый континент и попытаться раскрыть все тайны нацистских баз до конца. Пока же мне приходилось докапываться до истины в основном, как говорится, исключительно по косвенным уликам.
Это касается и главной тайны: существуют ли нацистские базы до сих пор?
На этот счет есть несколько версий. Каждая из них по-своему логична. Для начала подумаем: а зачем нацистам нужна тайная база? Ведь они, как в свое время масоны, могут создать тайное государство среди ничего не подозревающих людей. Вернее, они уже сделали это.
Когда русская артиллерия гремела но окраинах Берлина, многие высокопоставленные нацисты и эсэсовцы, в первую очередь сотрудники института «Наследие предков», понимали: конец Третьего рейха еще не является их концом. Предстоит создать новый, незримый Четвертый рейх. И эта работа началась почти сразу же после капитуляции Германии.
Как я уже писал, в 1946 году в Мадриде была создана организация ОДЕССА, занимавшаяся эвакуацией нацистов из Европы в более безопасные части света. Всю Европу накрывает тонкая сеть под кодовым названием «Паук». Она не только укрывает людей, чьи руки по локоть в крови. Она еще и берет на себя управление активами, которые остались от Третьего рейха.
Дело в том, что собственность нацистов – это не обязательно государственная собственность Германии. Большая часть зарубежных активов в гитлеровской Германии принадлежала не самому государству, а партии. Имущество же НСДАП записывалось на конкретных лиц, зачастую подставных. Поэтому найти после войны имущество нацистов оказалось весьма непросто. Например, после войны обнаружился интересный факт: до 90 % армейских грузовиков, которыми снабжался вермахт, были построены на заводах, принадлежащих американской фирме «Дженерал моторс». Вокруг этого известия поднялась большая шумиха, хотели даже начинать судебное расследование, но представителям фирмы удалось замять скандал. Говорят, что в дело при этом шли не просто крупные, а астрономические суммы взяток. Ларчик же открывался очень просто – значительная доля (если не большая часть) акций «Дженерал Моторс» через подставных лиц была скуплена нацистскими вожаками. Все заграничные активы НСДАП записывались не на партию, а на конкретных людей – и получилось так, что партия исчезла, а люди остались.
В качестве примера можно привести все того же Мартина Бормана. Именно он заведовал нацистскими счетами в швейцарских банках. За двенадцать лет существования «Тысячелетнего рейха» туда были переведены огромные суммы, по самым скромным подсчетам – миллиарды долларов. Никто и сегодня не знает, что произошло с этими счетами после 1945 года. Швейцарские банки наотрез отказываются предоставлять какую бы то ни было информацию.
