Подполковник Петренко был вспыльчивым человеком. Настроение его во многом зависело от домашней обстановки. На сей раз с утра Мухомор повздорил с женой, которая с прошлой недели настоятельно просила мужа, чтобы тот срочно починил штакетник на даче в Грузине Как назло, у подполковника не было времени на хозяйственные работы, старому служаке не давал покоя квартальный отчет.
В дурном настроении Мухомор открыл совещание, где присутствовали майор Соловец, капитан Ларин и старшие лейтенанты Дукалис и Волков.
– Сначала по квартальному отчету, – начал Петренко. – Положение очень серьезное. По сравнению с предыдущим кварталом раскрываемость сократилась на восемь с половиной процентов.
– До конца квартала еще почти месяц, – сказал Соловец.
– Вот именно, – согласился Петренко. – И за этот месяц вы обязаны исправить положение. Необходимо два-три серьезных раскрытых дела. – Мухомор сделал паузу и посмотрел на подчиненных. – Лучше четыре, – добавилподполковник.
– Будем стараться, Юрий Саныч, – сказал Ларин.
– И еще. – Мухомор понизил голос. – Как говорится, не в службу, а в дружбу.
– Слушаем, товарищ подполковник, – отреагировал Соловец.
– У меня на даче в Грузино штакетник прохудился…
Оперативники сразу поняли, о чем пойдет речь.
– Нет проблем, Юрий Саныч, – произнес Ларин.
– Починим, – поддержал коллегу Дукалис.
– Сделаем в ближайшие выходные, – пообещал Волков.
Мухомор был удовлетворен ответом подчиненных.
– Хорошо, – сказал подполковник. – Что еще по текущим делам?
– К нам поступило заявление от некой Анны Абрамовой, в котором она утверждает, что ее бабушка Людмила Лебедева всегда носила при себе в ладанке ценное ожерелье, доставшееся ей по наследству, – доложил Ларин. – Лебедева скончалась на прошлой неделе, бригада «скорой помощи» забрала ее прямо на Большом проспекте Васильевского острова. Ни дома, ни среди вещей, обнаруженных при пенсионерке, никаких ценностей не найдено.
– Какие в этой связи есть мнения? – спросил Мухомор.
– Если ожерелье действительно существует, то есть несколько версий, кто им мог завладеть, – сказал Соловец.
– Ну и кто же? – скептически поинтересовался Петренко.
– Во-первых, его могла взять сама Абрамова, – пояснил майор. – Узнав о смерти бабушки, она первой оказалась в ее комнате в коммуналке. При отсутствии завещания ожерелье досталось бы ее матери.
– Зачем же ей самой писать заявление в милицию? – усомнился Дукалис.
– Возможно, чтобы отвести от себя подозрение, – ответил Соловец.
– Какие еще есть мнения? – спросил Мухомор.
– Ожерелье мог украсть кто-то из соседей по коммуналке, – сказал Волков. – В тот момент, когда в квартиру позвонили из больницы и сообщили, что Лебедева мертва.
– Но это возможно только в том случае, если пенсионерка держала ценности дома, а не носила с собой, как утверждает Абрамова, – возразил Ларин. – К тому же есть обстоятельства, заставляющие рассмотреть еще одну версию.
– Что за обстоятельства? – спросил Мухомор.
– На следующий день после смерти Лебедевой я позвонил в больницу и договорился о встрече с врачом Гуницким, который был главным в бригаде, подобравшей женщину, – сказал Ларин. – Когда вечером я приехал в больницу, Гуницкий был уже мертв.
– То есть как? – спросил Мухомор.
– Экспертиза показала, что смерть наступила от передозировки сильнодействующего лекарства, – ответил оперативник. – Он регулярно принимал его, но обычно аккуратно регулировал дозу.
– А от чего наступила смерть этой Лебедевой? – поинтересовался Петренко.
– Врачи говорят, что смерть явилась следствием сердечного приступа, – сказал Ларин.
– Сколько ей было лет?
– Семьдесят восемь.
– Ну так что же вы хотите… – развел руками Мухомор. – Значит, что мы имеем? Заявление о пропаже ожерелья, которого никто не видел, и две естественные смерти?
Оперативники промолчали.
– Рекомендую заняться этим делом в свободное от работы время, – подытожил Петренко.
– Хорошо, Юрий Саныч, – произнес Соловец.
– Ладно, идите, – сказал подполковник. – И набирайтесь сил для выходных.
