Суровый берег - страница 10

Комаров со своими бойцами укрывал машины под деревьями парка. Им помогал какой-то старик в длинном пальто, без шапки, который бегал по дорожкам, кричал, куда ехать, и просил не помять газоны. Потом упала бомба, и силой взрыва старика бросило на решетку. Он так и остался висеть на прутьях.

Только в два часа ночи понемногу всё угомонилось, стихли пожары, люди покинули бомбоубежища. Комаровские машины не пострадали, бойцы были все налицо. Капитан приказал своей команде итти отдыхать, сам тоже решил прилечь на несколько часов.

Он погасил свет и долго лежал с открытыми глазами.

Своих людей и четыре машины Комаров оставил в небольшом леску, примыкавшем к озеру. Стучали топоры, звенела пила, десятка два красноармейцев, согнувшись, тащили бревна. На грязной, заваленной мерзлым торфяным месивом платформе желтели новые столбы — бойцы расширяли платформу, строили второй ярус. Со стороны озера доносились лязганье трактора, гул моторов, и сквозь редкие сосны и ельник виднелось чистое, ледяное поле Ладоги.

Возбужденный, не чувствуя усталости от двухдневного перехода по бездорожью и ухабам проселков, Комаров вышел к озеру. Стояло раннее утро. Застывшее озеро, всегда такое темное и бурливое, было светлым и тихим, высокие сосны и валуны окаймляли берег. После угрюмого, настороженного города и недавних штормовых дней все казалось сейчас мирным и спокойным, и даже разбомбленная землечерпалка, вмерзшая в лед недалеко от берега, и остовы затонувших барж не напоминали о разрушениях и о смерти.

Люди тоже выглядели иными. Комаров вспомнил свой прошлый приезд и подумал, как подбодрила всех надежда. Бойцы не сидели понуро и безучастно возле причалов или в землянках, а оживленно возились у спуска на лед, группа командиров в белых полушубках стояла на пригорке. Они, как видно, кого-то ждали. Комаров узнал среди них плотного, коренастого полковника, который проводил его к Жданову в Смольном.

Командиры стояли недалеко, и Комаров слышал, как они озабоченно говорили о ледовом режиме озера, о погоде, амплитуде колебаний температуры и тому подобном. Еще в дороге он узнал, что разведка встретила сплошной лед и что какой-то дорожник проехал верхом до противоположного берега, но смогут ли пройти машины? Судьба фронта и многих сотен тысяч людей зависела от разрешения этого вопроса.

— Первый лед обычно появляется здесь в начале ноября, — говорил один из стоявших, сухой маленький командир в морской фуражке, — у южного берега на мелких местах, потом его уносит. А настоящее замерзание происходит в декабре, когда образуется береговой припай и нарастает донный лед.

— Со дна?

— Донный лед появляется на каменистых грядах и крупнопесчаном грунте, — пояснил сухонький моряк, словно читая лекцию. — Он разбросан очень редко по дну и всплывает на поверхность. Всплывая, он тянет за собой утонувшие бревна, мелкие якоря, снасти, камни. Он очень ненадежен, потому что при выветривании посторонние предметы изменяют его структуру и делают хрупким… Есть еще опасность…

— А какой толщины бывает здесь лед? — снова перебил командир, который спрашивал про донный лед.

— До двадцати пяти сантиметров, — не оборачиваясь, ответил моряк. — Есть еще опасность, — продолжал он недовольно, — уменьшения толщины льда и образования провалов. Когда большой снег, лед проваливается. Кроме того, как правило, существуют трещины, чаще всего параллельные берегу. Они тянутся…

Комаров больше не слушал. Он не хотел признаться даже самому себе, что проект может оказаться невыполнимым. Он знал немало исторических примеров прокладки ледовых дорог, гражданских и военных, но тогда не сидел неприятель так близко, что мог обстреливать дорогу чуть ли не пулеметным огнем, и самое главное — был прочный, надежный лед. Всё так, но не было тогда осажденного города и армии, сотен тысяч людей, для которых эта ледяная дорога являлась единственным спасением.

Ежась от холода и растирая уши, Комаров спустился на лед.

Немцы начали минометную стрельбу. Очевидно, их наблюдатели заметили необычное оживление на берегу. Мины разорвались недалеко от берега, стало заметно, как кое-где треснул и заколыхался лед, потом из пробоин выступила вода. Две мины упали на сушу, и спустя минут пять мимо Комарова пронесли трое носилок с тяжело раненными бойцами. На берегу стало пусто, лишь несколько ездовых суетились возле запряжек, стараясь повернуть груженые сани к лесу.