На это имя Морковка отреагировала тихим и очень грозным рычанием. Мол, пусть только покажется, уж я его! Съем! И для пущей убедительности шлепнула когтистой лапой по деревянному полу, оставляя глубокие царапины.
— Фу так делать! — Отвлекшись от газеты, Шу провела над царапинами босой ногой, возвращая кедровым доскам изначальную гладкость. — Фу, я сказала!
Рысь покаянно муркнула и лизнула пятку Шу шершавым мокрым языком.
— Ай, щекотно же… Вот, слушай дальше: «Это сложный юридический вопрос, отвечает шер Бастерхази. Пока ее высочество Шуалейда не достигла совершеннолетия, она считается потенциально светлой. Однако…»
Вся проблема была в этом «однако».
Шуалейда знала, что в отличие от Каетано, урожденного светлого шера, родилась бездарной. То есть, как говорил наставник, с латентным даром. Ее дар пробудился в два с половиной года, когда родился Каетано. Сама Шу этого не помнила, разве что какие-то смутные картинки, полные страха перед кем-то очень злым. Кем злым? Что тогда произошло? Почему ее дар пробудился? Она ничегошеньки не знала достоверно. Когда она лет в десять написала отцу с просьбой рассказать, он ответил: «Не торопить узнать то, что Двуединые в милости своей от тебя скрыли». Ни ее компаньонка, ни комендант крепости Сойки, ни капитан Магбезопасности, приставленный к ним с Каетано телохранителем и наставником в магических науках, тоже не смогли рассказать ровным счетом ничего. Судя по недомолвкам капитана Энрике, потому что дали клятву о неразглашении именем Двуединых.
О пробуждении дара у второй принцессы Валанты наверняка писали газеты, но почему-то все подшивки того времени оказались изъяты из архивов. Шу проверяла. Не сама, конечно. Ей и Каетано запрещено было покидать окрестности крепости Сойки и бывать хотя бы в ближайшем крупном городе. Максимум — в деревнях неподалеку, и то в сопровождении половины гвардии и непременно капитана Энрике Герашана, светлого шера третьей категории.
Именно он и сумел найти и привезти ей несколько чудом сохранившихся газет того времени — полных таинственных намеков на нечто ужасное. Одна из статей даже была озаглавлена «Принцесса-монстр?», и говорилась в ней полнейшая чушь. Капитан Энрике тоже сказал, что ей не стоит принимать эту чушь всерьез, а следует подумать головой. Ну как девочка двух с половиной лет могла убить сотню человек, проклясть целый город и разрушить половину дворца? Тем более что дворец — цел и невредим, уж это-то Шу отлично помнила. Ведь они с Каетано жили дома еще целых два года, до смерти матери. И это были прекрасные, счастливые два года, если не считать отчаянного, иррационального страха Шуалейды перед темным шером Бастерхази и ненависти Ристаны, их с Каем старшей сестры.
Интересно, кронпринц Люкрес не читал тех газет? Или он не верит в страшные сказки? Вот Шу — не верит. Никакое она не чудовище. Она — почти обычная светлая шера, такая же, как Каетано, капитан Энрике или его жена и единственная подруга Шу, Бален. Шуалейда так же в точности может лечить, а всем известно, что целителями бывают только светлые шеры! Темные — только некромантами. Так что меньше чем через год наступит ее полное совершеннолетие, она пройдет аттестацию на шерскую категорию и получит свою Цветную грамоту. Светлую, непременно светлую! На крайний случай — сумрачную.
Потому что принцесса не может быть темной. Никогда и ни за что. Темные — зло и ужас. Не зря новые законы империи не допускают темных шеров ни к государственной службе, ни к наследованию короны и высших титулов. За последние дни, как прочитала в газетах о своей возможной помолвке, Шу изучила десяток юридических талмудов и с пристрастием допросила ученого наставника. Так что теперь могла цитировать юридические формулировки наизусть, как заправский стряпчий.
Но вот беда: в законах ни слова не говорилось о сумрачных шерах! В старых законах все шеры были равны, темный ты, светлый или в крапинку. А в новых законах темным шерам запрещалось все, кроме как дышать. Исключением оставались лишь члены и представители Конвента — такие, как темный шер Бастерхази. И насчет него Шу точно знала: лучше бы ему запретили все, включая дыхание! Хоть она в последний раз видела шера Бастерхази вживую одиннадцать лет назад, он до сих пор снился ей в кошмарах. Из-за него Шу с братом все это время сидят в глуши! Из-за него и ширхабом нюханной старшей сестры, Ристаны! Если бы не эти двое, Шу и Кай остались бы дома, с отцом, и может быть, Шуалейда в прошлом году поехала бы учиться в Магадемию…
