И пусть видно и не очень, все же стекло кривое, зато отлично слышно. Правда, почему-то зеркало передало не только изображение и голоса, но и запахи: нагретой солнцем кожи, лошадей, металла, цветущей магнолии и жареных бараньих колбасок.
Запах почуяла не только Шу. Морковка тут же сунула нос в зеркало и обиженно заворчала: где, где колбаски?! Кто смеет дразнить бедненькую маленькую рысь?!
У Шу тоже подвело живот. Завтрак был давно, а колдовство пробуждает здоровый аппетит.
— Тихо, — одними губами шепнула Шу и положила ладонь на горячий мохнатый загривок. — Еще не хватало, чтобы нас услышали!
Медный генерал что-то говорил о вылазке в Пустоши, проверке погодной аномалии и необходимости колдуна в этой вылазке. Шу было бы крайне интересно, если б не запах колбасок и не вопрос ребром: выдают ее замуж или нет? Но ни слова о принце Люкресе она не услышала.
— Пойдем и разведаем, — решила Шу, в третий раз сглотнув голодную слюну.
Рысь нетерпеливо боднула ее головой, мол, идем скорее, а то знаю я этих людей — все без нас съедят!
Натянув мягкие сапожки на босые ноги, Шу помчалась на разведку. Боем, и никак иначе! Рысь, задрав хвост-морковку, бежала впереди — строго на запах колбасок. И в дверь полковничьего кабинета она тоже ткнулась первой.
— Стоять, — строго велела Шу и постучала. В конце концов, хоть она и принцесса, а следует быть вежливой.
— Входите, ваше высочество, — обреченно отозвался полковник Бертран.
Первой в кабинет метнулась рысь. Прямо к столу, за которым братья угощались кардалонским. То есть к оставшимся на блюде колбаскам. И уставилась на колбаски так укоризненно, что только совершенно бессердечный человек с ней бы не поделился.
— Надеюсь, я не помешала вам, светлые шеры, — улыбнулась Шу и шагнула вслед за рысью.
Генерал и полковник встали ей навстречу с такими лицами… А, неважно! Колбаски пахли так восхитительно, что было совершенно невозможно думать ни о чем другом!
— Угощайтесь, ваше высочество, — едва успел сказать полковник Бертран, как Шу сцапала последние две колбаски, одну бросила Морковке, а вторую тут же укусила сама.
Вкусно!.. Но мало. Тяжелый вздох Морковки подтвердил: ужасно мало, злые люди без нас все съели!
— Приятного аппетита, — с усмешкой пожелал Медный и протянул салфетку.
Вместо ответа Шу кивнула и, только дожевав, поздоровалась:
— Я ужасно рада тебя видеть, дядюшка Фортунато! — Решив, что на этом с этикетом можно закончить, она бросилась ему на шею. — Почему ты так долго не приезжал? Как отец? Что там с моей помолвкой? Что…
— Чш-ш, не все так сразу, — рассмеялся Медный, поднимая ее за талию и кружа, словно ей по-прежнему было пять лет. — Ты стала совсем взрослой девушкой. Самой красивой девушкой Валанты!
— Не заговаривай мне зубы, — фыркнула Шу.
На самую красивую девушку Валанты она не походила ни с какой стороны, тут газеты не врали. Да и манеры… а что манеры? Если вести себя, как подобает принцессе, последнюю колбаску — и ту съедят! А вилки не было, вот. И вообще, для колдуньи естественные науки и физическая подготовка полезнее, чем придворные танцы и этикет. Тем более для колдуньи, которая живет в приграничном гарнизоне, где из высшего общества одни лишь сапсаны, свившие гнездо на смотровой башне. Ну и брат Каетано, да. Младший любимый братик. Которого надо беречь и защищать, а веером, вышивками и сонетами это делать несподручно. Зато с братом можно подраться на шпагах, запустить фейерверк или приручить лесного рысенка… который потом вымахает в здоровенную прожорливую тварь…
— Морковка, лежать! — скомандовала Шу, видя, что рысь уже поставила лапы на стол и обнюхивает пустое блюдо с явным намерением его погрызть.
Рысь неохотно послушалась — правда, улеглась не на пол, а в кресло, где только что сидел Медный.
— Я так понимаю, ты пришла не только за колбасками, — улыбнулся тот.
— Само собой. Так сватался ко мне принц Люкрес или нет?
Медный Генерал покачал головой.
— Еще нет. Тебе лучше спрашивать об этом не меня, знаешь же, я плохо разбираюсь в политике. Мое дело — зурги, пираты и прочие разбойники.
— А кого? Отец последний раз написал весной. «Дорогая дочь, поздравляю с днем рождения, расти красивая и послушная, хорошо учись и не играй со спичками». — Шу сжала кулаки, не позволяя обиде и тоске по дому прорваться наружу. — Кажется, он забыл, что мне давно не пять.
