Через минуту, когда от баранины осталась кость, а от огурца — огрызок, Шу поняла, что ничего ей не померещилось. Там, на дороге, был хищник страшнее всех шаманов, вместе взятых. Его огненно-лиловая аура давила мощью, обжигала, манила и отталкивала, заставляла замирать от страха пополам с восторгом. И Шу догадывалась, кого принесли гоблины: темный шер Бастерхази так спешил исполнить свой долг, что пожаловал не завтра, а сегодня. Проклятье. Только бы ему не пришло в голову зайти в таверну! Но с ее удачей — вряд ли.
Облизав пальцы, Шу вытерла их о подкладку куртки, тщательно утерла ею же лицо — морщась от отвращения к собственным манерам, но встретить темного шера с грязными руками и лоснящимися от жира щеками? Проще умереть!
Тарелку из-под баранины она сунула под стол, увесистую кружку придвинула поближе, с тоской вспомнив оставленную дома шпагу и дивясь собственной дури: оружие против темного мага. Но, ширхаб дери, какая разница?! Если ее найдут, она будет выглядеть полоумной что с кружкой, что без кружки.
А вдруг не найдут? Если хватило сил остановить зургов, может быть, хватит и спрятаться от магистра? Она же совсем маленькая и незаметная, ее же совсем не видно, она же — мышь, серая мышь…
Чтобы заглушить страх, Шу отпила вина. Неполные две кружки, всего-то! Что для истинного шера две кружки?! Они не мешают слушать и прятаться. Подумаешь, чуток пьяная мышь.
Шу хихикнула, зажала рот ладонью и снова прислушалась. Показалось, она различает не только пылающую тьму, разрезающую дождь подобно древнему фламбергу, но и свет — жемчуг, лазурь и фиалки, манящие прохладной негой. Наверное, это и есть целитель, о котором говорил Фрай.
Тьма и свет вместе, прямо как Двуединые, посмотреть бы на них поближе…
Грохот молнии ударил по ушам, эфирные потоки взбесились, закружили десятками шаровых молний и устремились к ней. Касание, взрыв, искры — щекотно! Нестерпимо захотелось самой взлететь вместе со стихией — под облака, нестись грозой над горами, до самого моря!
Последовать за мечтой Шуалейде не позволила распахнувшаяся дверь. В таверну ворвались струи дождя, вспыхнула ослепительная синева молнии, загрохотало — а следом донесся громкий, шальной мужской смех. На два голоса.
Шу замерла, вжалась в стену — не пытаясь обновить заклятие, не думая, она просто перестала быть, оставшись чистым слухом и зрением. Селяне и солдаты замолкли и настороженно обернулись к дверям: не надо было быть мудрецом, чтобы понять — явились благородные шеры. Только благородные шеры, в чьих жилах течет драконий огонь, способны остановиться на пороге таверны в такой ливень и смеяться. Одна хозяйка таверны была рада гостям — быстро собрав на поднос неведомо откуда взявшиеся бокалы и пузатую бутыль, пошла к дверям, покачивая бедрами.
— Только после вас, мой темный шер! — Голос целителя был ярким и светлым, как его аура, и опасным, как бездонное ледяное озеро.
— Только раз вы настаиваете, мой светлый шер! — Голос Бастерхази обжигал, словно гудящее пламя.
— Вы уверены, мой темный шер, что сие скромное заведение достойно?..
— Зато здесь есть выпивка!
Оба снова рассмеялись. И наконец из бушующей за открытой дверью грозы появился темный. Перешагнул порог, встряхнулся, разбрызгивая воду с волос и рубахи. Прозрачный батист неприлично облепил сухощавое, тренированное тело. Хищник. Красивый, породистый, опасный хищник — какого ширхаба Шу понесло в таверну, где водится такое?! И где Медный?! Как он мог оставить ее одну рядом с этими?!
Оглядев зал и смерив хозяйку таверны по-мужски наглым взглядом, темный шер повел носом, похожим на ястребиный клюв, и обернулся к дверям:
— Здесь определенно есть выпивка, мой светлый шер! Правда, зовется она ослиной мочой. Да заходите уже! Мокро!
Бастерхази отмахнулся от залетающего в дверь дождя: струи воды изогнулись и плеснули прочь, натекшая у порога лужа спешно выползла за дверь, оставив пол сухим. Селяне дружно ахнули и осенили лбы светлым окружьем, хозяйка таверны встряхнула кудрями и зазвенела бокалами на подносе.
— Для вас, благородные шеры, есть десятилетнее кардалонское! Да и ландесское возим в самое Фьонадири, императорская семья не брезгует!
