Милочка подобрала юбки и убежала, сжимая нежданное богатство в кулаке, а Бастерхази еще раз щелкнул пальцами — и селяне вместе с солдатами, забыв недопитые кружки, потянулись к выходу.
— В такую погоду! — Дайм покачал головой и отошел от дверей: какой-то бородатый толстяк пер прямо на него, не видя в упор. — Никакого милосердия.
Вместо ответа Бастерхази махнул рукой, уничтожая все следы застолья и сдвигая мебель по углам; на чистом деревянном полу проступил меловой дуэльный круг. Теперь молнии окружили темного, обнюхали и разлетелись — и как-то это было неправильно, слишком одушевленной казалась дикая стихия. Даже для пробужденной Шуалейдой грозовой аномалии.
Осторожно, чтобы не навести Бастерхази на ненужные подозрения, Дайм осмотрел таверну. Практически обнюхал — в поисках того самого манящего запаха дождя.
Она нашлась в самом дальнем углу: смутным ощущением девичьего любопытства и упыриного голода. Аномалия… да уж… только бы не назвать ее по имени — почует! Слава Светлой, такой дар встречается не каждый день — и с одним шис знает, что делать. За три дня Аномалия (пожалуй, это имя ей подходит!) и ураган настолько проросли друг в друга, что рвать связь — значит рисковать ее душевным и физическим здоровьем. Спасибо тем вурдалакам, что завели их с Бастерхази именно в эту таверну! Придется все же воевать этой ночью. Точнее, прямо сейчас, пока Аномалия уверена в своей незаметности.
— Приступим.
Вкрадчивый голос окружил со всех сторон, коснулся кожи сотней муравьиных лапок. До поединка темный без стеснения ворожил, очаровывал и морочил — не только противника, но и доверчивую Аномалию. Все правильно, так и надо. Пока девочка чувствует себя в безопасности, можно установить контакт, проникнуть в ее разум и начать работать. И сегодня Дайм готов наплевать на то, что Бастерхази — темный хитрожопый мозгокрут, с его помощью шансов вернуть девочку в здравый рассудок намного больше.
Сделав полшага вперед, Дайм обласкал восхищенным взглядом темного. Притворяться не пришлось, Роне — ах, как нежно зовет мерзавца Ристана! — был хорош. Высок, поджар, даже просвечивающие сквозь мокрый батист шрамы казались украшением наподобие племенных меток у зургов. Аура его, полыхая переливами кармина, лазури и аметиста, сворачивалась и закукливалась, оставляя его нагим, как бывает наг лишь обыкновенный человек… Красивым… вкусным…
«С каких это пор меня привлекают темные мерзавцы? — одернул себя Дайм. — Ну, Аномалия! Как мягко влияет! Из нее вышел бы отличный офицер Магбезопасности».
Со своей аурой Дайм сделал то же самое. Снять печать и десяток штатных заклятий-оболочек он не имел права, но спрятать — легко.
«Красивый, сильный — хочу!» — снова коснулись его эмоции Аномалии, обдали жаром и голодом.
А девочка-то уже выросла, и как положено истинному шеру — моральных ограничений в ней ни на ломаный динг. Что же будет, когда начнутся настоящие брачные танцы кобр? Ей всего пятнадцать, а их обоих — и Дайма, и Бастерхази — ведет от одного только ее внимания. Такой дар стоит любых танцев! Ради одного запаха грозы и сумерек можно убить, лишь бы она снова подумала: хочу!
— На лопатки, — сам удивившись появившейся в голосе хрипотце, уточнил условия Дайм, заодно пояснив их Аномалии: упаси Свет, она решит, что шеры хотят поубивать друг друга! Мало никому не покажется.
Бастерхази едва заметно изменил расслабленную позу, опустил центр тяжести: если не обманка, то дерется он в той же манере цуаньских ткачей, что и Паук. Опасный противник, главное, не убить и не покалечить, шисов сын нужен ему живым и здоровым!
На этом мысли Дайма о драке закончились. Тело действовало само, оставив сознанию свободу плести сеть и ловить нежную Аномалию — голыми, будь проклят Конвент со своей печатью, руками!
Там же и тогда же, Шуалейда.
«Слава Двуединым, они дерутся не всерьез!» — беззвучно выдохнула Шу и немного расслабилась. Если ее не заметили до сих пор, то уж во время драки шерам точно будет не до нее. Жаль. Вот если бы они сражались для нее и за нее, как некогда великие магистры прошлого устраивали поединки во славу своих невест! Право, выбор был бы непрост.
