— Удивительно, но я с вами согласен, мой светлый шер.
Бастерхази улыбнулся так же открыто и для пущего эффекта повел руками, показывая пустые ладони. Пожалуй, если бы он не был темным, не был учеником Паука, не был любовником Ристаны… О да, если бы он не был темным шером Бастерхази — Дайм был бы рад иметь такого друга.
Идиллию нарушил внезапный порыв ветра: налетел, бросил Дайму в лицо горсть свежих оливковых листьев вместе с запахом грозы, сорвал шляпу — и понесся в виноградники. Дернувшись поймать потерю, Дайм внезапно для себя передумал и вместо того задрал голову, глянул в небо и рассмеялся. Недоумение Бастерхази послужило достойной наградой за пожертвованную стихии шляпу.
— Вы не находите, мой темный шер, что сегодня отличная погода? — Дайм подмигнул темному и принялся снимать френч.
В подтверждение его слов налетел следующий порыв шквала, резко потемнело и загрохотало. Ближайшая олива качнулась и угрожающе затрещала. А Дайм неторопливо, словно в собственной гардеробной, свернул френч и отправил в седельную сумку, благо Шутник не обращал внимания ни на грозу, ни на ветер. Отличная зверюга, даже лучше тех, что выращивают Бастерхази — в отличие от химер не норовит откусить хозяину ногу и не сбегает пастись в чужие сны.
— Вы правы, мой светлый шер. Погоды ныне стоят дивные! — преодолев секундное замешательство, в тон ему ответил Бастерхази; тонкие манипуляции с воздухом, позволяющие не напрягать голос, перекрикивая грозу, он проделывал так же невзначай, как и поддерживал в порядке прическу и изящные складки шейного платка.
— А, вы тоже заметили?
Избавившись от френча, Дайм принялся за сорочку: можно отыграть лишь одно очко, но отыграть досуха. Огневики не любят воды, а ученик Паука, с ног до головы покрытый шрамами, воду ненавидит.
Ветер рвал тонкий батист из рук и норовил унести вслед за шляпой, словно не признавал в Дайме брата по крови. И не только ветер — все стихии за Кардалоной взбесились, не зря Парьен заставил их с Бастерхази поторопиться. До утра аномалия подождет, но не дольше. И то вряд ли удастся спокойно выспаться в середине грозы.
— Похоже, кардалонские дожди выдались покрепче кардалонских вин. — Бастерхази усмехнулся, снял оберегающее прическу заклинание, платок и камзол. Сорочку оставил: на то, чтобы выставить напоказ шрамы от паучьей трости, его выпендрежа не хватило, а может быть, пребывал в счастливом заблуждении относительно осведомленности Дайма о привычках Паука. Волосы его тут же растрепались, сорочка вздулась пузырем — но это лишь прибавило темному мерзавцу шарма. — Я бы не отказался попробовать эту грозу на вкус…
Бастерхази повел рукой, словно оглаживая женское бедро.
— Как вы небрежны к оружию, — бросив взгляд на ржавую шпагу темного, заметил Дайм и демонстративно обернул свой клинок двойной защитой.
Демонстративно вовремя: за миг до того, как на них рухнул дождь. Сладкий, холодный, пьянящий, он ласкал голые плечи, растворял в себе, звал лететь куда-то далеко и едва уловимо пах юной женщиной. Дайм подставил воде закрытые глаза, раскинул руки и на несколько мгновений даже забыл об игре в шпильки.
— Оружие истинного шера никогда не ржавеет, — одновременно с раскатом грома рыкнул Бастерхази. — Шпаги — дурь!
— Шер, который ничего не может без магии — гнилой пень! — отозвался Дайм, не открывая глаз.
— Р-разумеется! — Темный коротко рассмеялся. — Спорим, я уложу тебя голыми руками и без магии?
Дайм наконец обернулся — слишком шальные и опасные ноты зазвучали в тоне Бастерхази. Он прямо встретил горящий азартом взгляд и еще раз оценил сухие мышцы, подобающие солдату, а не придворному сибариту, ни разу за тринадцать лет не замеченному за физическими упражнениями, если не считать постельных.
— На что?
Несколько мгновений — один раскат грома и дюжину ведер воды — Бастерхази рассматривал его, оценивая, затем одобрительно цокнул языком и подмигнул.
— Да хоть на тракт. Или ты любишь помягче?
— Не люблю драться подушками. — Дайм подмигнул в ответ. — Если я уложу тебя, покажешь мне ту книгу, что украл у Паука.
— Вы слишком любопытны, мой светлый шер. — Бастерхази на миг закаменел лицом: он что, всерьез рассчитывал, что Темнейший не похвастался Светлейшему (скверно ругаясь и грозя сделать из дубины зубочистки) прытью ученика? Смешно. — Почему вас не прозвали Длинным Носом?